— 342 —
чает: «Если человек плохо питается, он по нужде идет в кабак. Алкоголь своим влиянием на нервы дает возможность рабочему возместить недостающия ему силы на счет своего собственного тела, пустить сегодня в ход то количество сил, которое должно было найти себе применение завтра. Это — вексель, рассчитанный ца здоровье, вексель, срок уплаты которому постоянно отодвигается за недостатком средств. Рабочий тратит капитал вместо того, чтобы тратить проценты, и становится банкротом своего тела».
Тот же Либих в другом месте, в чисто научном трактате по физиологии, писал: «Употребление алкоголя не причина, а следствие нужды. Как исключение надо рассматривать тот случай, когда хорошо питающийся человек становится пьяницей. Если же человек зарабатывает меньше, чем ему нужно для восстановления своих истощенных работой сил, он ищет спасения в вине».
Обращаясь теперь к питанию народных масс в России, мы должны сказать, что тут, быть-может, кроется одна из основных причин пьянства. Быть-может, в скудной пище нашего крестьянства и пролетариата нужно искать объяснения того, что у нас так безобразно пьют, что алкоголь производит такое разрушительное влияние на организм. По данным Щербины русское население вообще чрезвычайно плохо питается. В то время, как русские тратят на пищу 20, 44 рубля на человека, французы тратят по 76 рублей, шотландцы—103 рубля. Животная пища играет вообще в жизни русского населения ничтожную роль. В пище наших крестьян и рабочих преобладают такия качества, которые делают ее неудобоваримой и плохо усвояемой. Зажиточные семьи принимают лишь 19% потребляемой ими пищи в виде животных продуктов, бедные даже 12%.
Питание крестьянского населения представляется весьма скудным и совершенно недостаточным для удовлетворения нужд организма. «Обычным питанием крестьян Келецкой губернии,—говорит один автор, — является картофель; к нему иногда добавляется жидкая кашица, сваренная на воде из ячменных йли гречневых круп, капусты, иногда так
— 343 —
называемые «клецки» из муки и воды, в скоромные дни сдобренные салом и, наконец, в небольшом количестве молоко. Мясо употребляется лишь в особо торжественных случаях, хлеб же у громадного большинства крестьян составляет самую незначительную и притом не повседневную добавку к упомянутым продуктам. Ранней весной, когда запасы картофеля и денег уже истощены, наиболее бедные крестьяне прибегают даже к следующей, почти совершенно непитательной пище: они выкапывают из земли остатки прошлогодняго, уже полусгнившого картофеля, пролежавшого в земле целую зиму, сушат его, перемалывают в муку, из которой и приготовляют совершенно безвкусный, очень скоро черствеющий хлебъ». Удивительно ли; если при такой однообразной и совершенно безвкусной пище, при таком, можно сказать, голодании, при полном отсутствии животных белков и жиров крестьяне испытывают жгучую потребность в алкоголе, которую они стараются удовлетворить из первых попавших в их руки денежных средств.
Еще хуже обстоит дело с питанием сельско-хозяйственных рабочих. По данным Е. Варба владельцы экономий «упростили продовольствие рабочих до крайних пределов: на завтракъ—черный хлеб с водой, на обед — каша, кашица и черный хлеб, на полдникъ—черный хлеб с водой, на ужин опять каша и черный хлеб. И это изо дня в день, на всех безразлично работах с весны и до осени. Наибольшее количество масла или сала отпускается на мелких хуторахъ—на 10 человек один фунт; то же количество на средних хуторах отпускается на 10—20 человек, а на крупныхъ—на 30—40 человекъ».
Хлеб выпекается в пекарнях, отличающихся крайней нечистотой. На хуторе Целовальникова, например, в одном помещении с грязно содержащейся кухней, полной мух, в непроветриваемом углу стоить квашня, кишащая множеством жучков и палых мух, не говоря уже о грязи. Хлебы покрыты ватной поддевкой кухарки». Громадные короваи хлеба с запеченными жучками и мухами оставляют сохнуть, и в них развивается плесень. Не раз владельцы экономий при