— 312 —
Ских данных не видим хотя бы сколько-нибудь заметной пропорциональности между высотой урожая и увеличением потребления спиртных напитков. В 1887 году сбор хлебов, как мы видели, больше чем в два раза превысил сбор 1886 года, а потребление поднялось с 0,65 до 0,71 ведра, т.-е. едва на Ю%. Если только вспомнить, что в 1887 году увеличилась брачность и рождаемость (крестины), то и окажется, что на долю привычно-регулярного потребления или же пьянства, не связанного ни ф какими обрядами, никакого уменьшения не выпало. С другой стороны, в неурожайный 1889 год душевое потребление пало всего на 13,65%, хотя чистый душевой сбор хлебов пал на 52%. Наконец, воиъ^ мем 1892 год, этот год народного обнищания, когда у /населения совершенно иссякли средства, когда не хватало на удовлетворение самых насущных жизненных потребностей. Вот как сам г. Первушин описывает экономическое «блогосостояние» населения в 1892 году. «Полный неурожай, запасов от предыдущих годов никаких, не было/хлеба даже для обсеменения полей, а если у кого-нибудь и оставалось сколько-нибудь, то наскоро продавалось за бфзцейоке’ дабы сколько-нибудь облегчить недоимочную тяжесть; цены на хлеб поднялись с 41 коп. за пуд ржи в 1890 году до 100 коп. в 1891 году. Не надо говорить, каковы были последствия... болезни:—голодный тиф, холера, обнищание, одичание, страшная смертность особенно среди взрослых... ни Частная, ни общественная, ни правительственная субсидия, очень и очень умеренные, а главное, часто не попадавшия туда, куда следует, не могли сколько-нибудь значительным образом облегчить тяжелое положение народа». Вы ждете, что при таких нищенских условиях народ совершенно перестал пить. Но нетъ! Потребление понизилось всего на 18%. Разве этот факт не служить ярким доказательством того, что бедность служит побудительным мотивом для самоодурманивания? Ни больные, ни умирающие, ни голодные не могли пить в 1892 году. Пили те, у кого была малейшая возможность удовлетворить свой потребность в вине. И несмотря на царившую кругом нужду, несмотря на то, что не хватило даже средств
— 313 —
йа обсеменение полей, все же душевое потребное составляло солидное количество в 0,52 ведра.
Цифры приобретают совершенно другое значение, если считаться с тем фактом, на который мы указали, что повышение уровня экономического блогосостояния не совпадает как раз с годами урожаев, а несколько запаздывает. В 1886 Году урожай был плохой, но у населения не хватало денежных средств на приобретение спиртных напитков, и душевое потребление несколько пало. В 1887 году должны были сказаться результаты неурожая предыдущого года, потребность в алкоголе выросла, и урожай дал возможность удовлетворить нужду в вине, выросшую на почве бедности, неизбежной, после неурожайного года. Возьмите, наконец, 1893 год. Население едва оправилось от удара, нанесенного ему голодным годом. Урожай был вовсе не из блестящих: чистый остаток хлебов составлял всего 25 пуд. на душу. И все же потребление алкоголя повысилось с 0,52 ведра до 0,54 ведра. Достаточно было небольшой суммы наличных средств для того, чтобы население постаралось искать забвения от своих экономических невзгод в вине.
Мы уже говорили о том, что крупная разница в урожаях отдельных лет идет параллельно с ничтожными колебаниями в размерах потребления алкоголя. Доказательством этому служат различные уезды Тульской губернии. Среднее душевое потребление по пяти уездам с обезпеченностью ниже средняго составляет 0,670 ведра, а по пяти уездам с обезпеченностью выше средняго 0,705 ведра. Разве эта ничтожная разница не служить доказательством того, что даже мало обезпеченное население, не имеющее возможности удовлетворять свои насущные нужды, тратит все же изрядные суммы на алкоголь? И разве те же цифры не доказывают, что обезпеченность вовсе уж не вызывает такого подъема потребления, при котором мы должны были бы бояться усиления вырождения населения?
Вообще урожай отнюдь не служит показателем экономического блогосостояния населения. Не говоря уже о промышленных губерниях, где население черпает свои доходы из