— 302 —
припасов, и повышение денежной платы часто николько не обозначает фактического улучшения положения рабочого-Остаются попрежнфму неудовлетворенными вопиющия нужды, попрфжнему есть потребность в вине в целях забвения. Но теперь у рабочого оказывается несколько больше денег, и он тратит больше на одурманивающий продукт, так как по существу условия его жизни остались те же, потребность в иллюзиях нисколько не изменилась, «бедность» стоит на том же уровне, а алкоголь не меньше прежняго манит своими дивными свойствами создать для обездоленного другой сказочный мир.
« Доходы бедных увеличились, — говорит Гобсон, — но их желания и потребности увеличились еще больше. Отсюда рост сознательной классовой ненависти, большая вражда бедных к богатым. Они (бедные) были некогда голы и не стыдились этого, но мы показали им лучшия условия жизни. Мы подняли норму требований, предъявляемых ими к приличной человеческой жизни, но мы не увеличили для них в соответствующей степени возможности достичь этого».
Таким образом, повышение заработной платы не создает в жизни рабочого довольства, при котором спирт оказывается излишним, и нужда в иллюзиях пропадает. Жизнь попрежнему гнетет и давит, а возможности достать водку стало больше. Значит, увеличение размеров потребления, идущее рука об руку с кажущимся повышением уравня блогосостояния рабочих, нисколько не в состоянии опровергнуть теории, что пьянство выростает на почве материальной необезпеченности и связанных с ней всякого рода лишений.
Но есть еще один фактор, который оказывает значительное влияние на размеры потребления и который необходимо принять во внимание, когда речь идет о влиянии экономического оскудения на развитие пьянства. Мы говорим о нервно-психическом состоянии народных масс, при котором одне и те же дозы алкоголя оказывают различное влияние на организм. При пьянстве необходимо учитывать два момента—количество выпитого и чувствительность организма по отношению к алкоголю. Сильный человек, здоровый,
— 303 —
правильно удовлетворяющий все свои насущные нужды, в состоянии выпить очень много и не дойти до состояния опьянения, которое необходимо для призрачных видений. Напротив, человеку, истощенному непосильным трудом, хроническим недоеданием, человеку, обнаруживающему явные признаки вырождения, унаследовавшему органические недочеты от своих родителей, достаточно немного водки для того, чтобы дойти до опьянения. «Прц одинаковой невоздержанности,—говорит Дмитриев, — каждое следующее поколение довольствуется для своего возбуждения все меньшим и меньшим количеством алкоголя: если для отца нужно было У20 ведра, чтобы удовлетворить свой потребность в алкогольном возбуждении (предполагая, что это не пьяница), то сын достигает того же результата с помощью У40 ведра; если отецъ—пьяница терял сознание («естественный» предел потребления) от уд0 ведра, то сын наследственный неврастеникъ—дегенерат (тоже пьяница) сваливается с ног (а следовательно и перестает пить) уже от ведра».
Таким образом, размер душевого потребления еще не дает нам представления о размерах пьянства. В социальномедицинском отношении для нас важно то количество алкоголя, которое проявляет максимум разрушительной силы, доводя человека до потери сознания. А это количество, как мы только что видели, различно при различных способах удовлетворения человеком своих жизненных потребностей. Представьте себе, что в годы тяжких экономических переживаний, во времена земледельческих и промышленных кризисов, когда население бедствует, потребление алкоголя уменьшилось. Значит ли это, что пьянство уменьшилось, можно ли на основании приведенных фактов категорически решить, что б дность не порождает пьянства? Конечно, нетъ! Повторяем, могли уменьшиться размеры душевого потребления, но нисколько не изменилось пьянство, так как люди все-таки испытывают потребность приводить себя все чаще и чаще в бессознательное состояние. Но голодному человеку необходимо для этой цели выпить гораздо меньше, чем сытому. Россия пьет меньше, а алкоголизма в России больше,