— 299 —
ния бедняка, но она хорошо знакома и имущим. Первые не в состоянии удовлетворить своих насущных жизненных потребностей, вторые не могут найти разумной цели жизни и бьются постоянно в тисках скуки, из которой оци совершенно бессильны найти какой-либо выход. И те, и другие стараются заглушить внутренний голос, постоянно напоминающий им о несовершенствах своей жизни, об их безпомощности, об их бессилии что-либо исправить в условиих своего бозотрадного существования. И те, и другие не находят более дешевого и легкого средства на время избавиться от мучащих их лишений и сомнений, чем вино.
Но есть все же известная разница между алкоголизмом, вызываемым нуждой (Not-Alcoholism us), и алкоголизмом обезпеченных классов (Behäbigs-Alcoholismus). Люди, изнемогающие под гнетом материальной необезпеченности, терпящие на каждом шагу лишения, прибегают очень часто к вину, чтобы заглушить свои естественные желания. Им приходится чуть ли не ежедневно подавлять голод, прогонять чувство усталости, искать примирения с существующей действительностью, со своим безправным положением, сносить уколы самолюбия, столь частые в жизни бедняка: Люди обезпеченные не так чутки, чтобы на каждом шагу страдать от своего безделья, от того сытого самодовольства, которое они для себя создали. В пустых забавах, в бессмысленных развлечениях они находят для себя иллюзию дела, и только изредка они начинают ощущать всю тщету своих усилий создать себе разумную цель в жизни и верными шагами итти к ея осуществлению.
С другой стороны, самый характер потребления у неимущих совершенно иной, нежели у богатых. Первые, быть-мо-жфт, пьют меньше, нежели вторые, но пьянствуют больше. Среди обезпфчанных слоев населения наблюдается прфиму-мущфственно привычно - регулярное потребление. Они пьют ежедневно, пьют за обедом, приводят себя в несколько игривое состояние, но в большинстве случаев дальше этого не идут. Тяжелое опьянение, как мы уже говорили, им не так нужно. Неимущие лишены возможности пить регулярно,
— 300 —
Потребление алкоголя носит у них более спорадический, порывистый характер. Они ждут воскресного дня или праздника и готовы в этот день пропить весь недельный заработок, лишь бы забыть о всех треволнениях, которыми так богата их жизнь. Им недостаточно быть слегка навфселе, когда язык развязывается, и речь льется так легко и плавно. Им необходимо забвение, полное забвение, им необходимо на время увидеть новый, хотя бы и призрачный мир, так как терпеть дольше все лишения, выпадающия на их долю нет больше сил. Не даром Гротьян называет алкоголь напитком и другом маленьких людей. Если имущим представляются различные пути для того, чтобы на время уйти от съедающей их тоски, то у бедняков имеется только одно дешевое средство для самоутешения—водка.
«Эти люди,—рассказывает д-р Григорьев про петербургских мастеровых и рабочих,—без водки жить не могли; она для них все—она питает их и греет, она дает им силу и бодрость, без нея нет веселья—с ней только и горе забывается. Злоупотребление водкой у них продолжается годами, пока, например, не рйзовьется какая-нибудь болезнь или не случится что-нибудь такое, что образумит пьяницу... Что за важность, что от водки здоровье у них расстраивалось, что она жизнь, и без того короткую, сокращает,— об этом мало кто из них думал: так жили и умирали их отцы, так, по примеру их, и они живут и будут умирать и к такой жизни своих детей приучаютъ».
Но у людей, которые никак не могут примириться с мыслью, что бедность является источником той неудовлетворенности, которая побуждает к пьянству, имеется еще одно на их взгляд чрезвычайно веское возражение. Они доказывают, что вместе с ростом блогосостояния тех или других малоимущих групп, населения увеличиваются также среди них размеры потребления крепких напитков. Хороший урожай, повышение заработной платы знаменует собой и увеличение количества выпиваемого вина.
Не подлежит, однако, сомнению, что в основе такого возражения кроется крупное недоразумение. Прежде всего да-