130 —
тылки водки нипочем.—и они даже за трезвых и степенных людей слывутъ».
Некоторое представление о пьянстве петербургских мастеровых дают нам следующия цифры. Из числа 470 мастеровых, которых коснулось исследование д-ра Григорьева, 130 пили, если не каждый день, то через день, но обязательно были пьяны; 120 обязательно пьяны по праздникам; 104—пили периодически, от нескольких недель до месяцев, и в году хотя раз, но допивались до болезни. Остальные 116 пили при случае, но у 51 из них бывала белая горячка.
Спустимся ниже по иерархической общественной лестнице, на «дно» крупных городов, где ютятся «бывшие люди», попотерявшие человеческий облик, обратимся к безработным, и мы увидим, что В этой среде расходы на алкоголь составляют главную статью бюджета. «Водка является в городах обычным предметом потребления, — говорит В. К. Дмитриев,— не только для счастливцев, отвоевавших себе в борьбе за существование—еще более ожесточенной в городе, чем в деревне—привилегированное положение, но даже и для тех подонков городского населения, источники существования которых являются для исследователя-экономиста часто неразрешимой загадкой. Каким же образом могут подобные личности без профессии, живущия часто случайными заработками и столь же случайными и неверными нелегальными доходами, находить средства на удовлетворение потребности в ежедневной порции (обыкновенно довольно значительной) алкоголя? Загадки эти разрешаются весьма просто: лица интересующого нас класса находят возможным тратить на алкоголь сумму, в несколько раз превосходящую расход средне-зажиточного крестьянина, не потому, что они действительно много получают, а потому, что постепенно доходят до почти полного подавления всех человеческих потребностей, приносимых в жертву алкогольному голоду; в их бюджете расход на алкоголь является не только главной расходной статьей, но статьей, совершенно подавляющей расходы на удовлетворение всех прочих потребностей, вместе взятых: субъекты этой категории могут ходить зимой в одной ру
— 131
бахе, по нескольку дней не есть даже хлеба, но водку они все же будут пить каждый день».
В этом страстном влечении к водке, в этой готовности забывать о всех других потребностях, помимо алкоголя, сказывается черта, элементы которой ясно сказываются во всех группах трудящихся, которых мы коснулись в своем изложении. Разве крестьяне не отказывают себе в удовлетворении своих жизненных потребностей из-за водки? Разве рабочая аристократия не готова сокращать на пище, на одежде, влезать в долги, лишь бы иметь возможность выпить? Траты на алкоголь бьют по наиболее чувствительному месту обширную группу трудящихся самых разнообразных категорий. Эти расходы делают и без того тяжелое положение обездоленных еще более тяжелым, ухудшают материальные условия существования масс, заставляют забывать о духовных нуждах и о необходимости их удовлетворения. Непроизводительные траты, отягощая скромный бюджет трудящихся, увеличивают их дефициты, ввергают их в пучину различных лишений и тем подготовляют почву для болезней, преждевременных смертей, преступлений и самоубийств.
Разумеется, не траты на алкоголь делают людей нищими. Это — ошибочное предположение, которое легко опровергается всеми приведенными нами фактами. Мы видели уже, что нередки случаи, когда именно нищие тратят относительно очень много на алкоголь: в бюджете босяка расход на алкоголь составляет 95% дохода. Но когда спиртные напитки поглощают у необезпеченных людей значительную часть их денежных средств, которые должны были пойти на удовлетворение их насущнейших нужд, зло алкоголизма становится более осязательным, более понятным, мы бы сказали даже, более вопиющим.
Заболеваемость.
Алкоголь, как мы видели, вызывает болезненные изменения во всех органах. Он разрушает клетки, дерзко врывается в жизнь тканей и создает там столь неблого