— 11 —
— А вы бы, крестьяне, деньги платили. Тогда бы вас и не били.
Каждый, кто попадал в царев кабак, находил здесь «разливанное море». Здесь шел нескончаемый кутеж, здесь же были азартные игры; игроки, в конец спившиеся пропойцы, воришки, бродяги, публичные женщины,—все это ютилось в кабаке и жадно набрасывалось на новичка. Вот почему порядочные люди избегали заходить в кабак. Одни просто из стыда. Другие из боязни, так как в кабаках старались спаивать людей, а нередко и грабили. Среди кабацких пропойц были мастера обольстить человека и напоить пьяным. А пьяный поступал в полное распоряжение целовальника. В одном московском наказе целовальни-кам, между прочим, говорится, как надо поступать с пьяными:
«А которые питухи озадорятся и напьются пьянством безобразным,... таких унимать и, обобрав его всего, в особый чулан, чтоб проспался положить, а как проспится, по вине смотря, накаввв его словами, или высечь батожьем, все отдать ему в целости, а взять только по правде, сколько он пропилъ». По какой «правде» мог брать целовальник — пояснять нет нужды. Он, ведь, имел власть высечь просившогося батогами. И обобранному человеку оставалось лишь уйти по добру, по здорову, пока его не стали бить.
Кабак был страшное место. И не даром народ решался Фсиѵому царю писать, что «подле государева кабака жить не мочно». И не даром целые села порой умоляли: лучше обложите нас всех дополнительным оброком, только закройте ради Бога кабаки. Но Москва на это, обыкновенно, не соглашалась. И она была права. По оброку неизбежны недоимки. Оброкъ—дело заметное. Неловко, стыдно назначать его свыше меры. А кабацкий доход без недоимок. Кабак добывал деньги вернее всякого налога. И в то же время позволял говорить:
— Народ не обижен, налоги у нас не чрезмерные. А что в кабаках много пропивается,—в этом виноват народ, зачем пьянствуетъ?
ГЛАВА IV. Кабацкое разорение
Не надо, однако, думать, будто, построивши кабак и посадивши в нем целовальника, население могло успокоиться. Наоборот, построение кабака было лишь началом невзгод. И чем оборотливее оказывался целовальник, чем больше он умел привле-
— 12 —
кать «питуховъ», тем больше напастей грозило населению. Дело в том, что если кабацкий доход был значителен, то им хотели воспользоваться и монастыри, и дворяне, и воеводы, и всякого рода иной—чиновный и нечиновный люд.
У монастырей были свои кабаки. И когда вблизи царева кабака находился монастырский, то, естественно, монастырь стремился перетянуть питухов на свой сторону. И если монастырскому целовальнику это удавалось, то «недоборъ» по царскому кабаку должно было платить само население. Вот почему между монастырями и населением нередко возникали не только тяжбы, но и междоусобные драки. Для примера расскажу вкратце о вражде между селом Лысковом и Макарьевским монастырем. Лысково па правом берегу Волги; и в нем был царев кабак; а Макарьевский монастырь насупротив на левом берегу Волги, и там же первоначально находился монастырский кабак. Но потом монастырь соблазнился доходами царева кабака, построил на правом берегу Волги возле Лыскова пустынь, а возле пустыни новый кабак; В этот кабак, разумеется, ушла часть «питуховъ» из Лыскова. А так как селу оть этого грозил «недоборъ», то между монастырскими людьми и лысковцами начались нескончаемые ссоры и драки. Монастырь то н дело посылал в Москву доносы на Лысковских целовальников. А лысковцы жаловались на монастырь. Встарину же никакая жалоба не обходилась без взяток. Взятки, или, как их прежде называли, «поминки», платил московским приказным монастырь; платило «поминки» и село. Приходилось платить «поминки» и воеводе, и сотникам, и всякому иному «начальству». Одно время Лысковцы ублоготворили воеводу поминками щедрее, чем монастырь. И воевода лично приехал водворить порядок. Он явился в монастырский кабак и переловил «питуховъ», какие там были, под тем предлогом, что они «беглые холопы»» Таким образом, лысковцы взяли верх. Но вслед затем монахи отправили щедрые «поминки» в Москву. И из Москвы был послан водворить порядок некий дворянин Мостинин. Он запретил лысковцам перебивать торговлю монастырскому кабаку. Сельчане не выдержали. Вооружились топорами и дубинами, взяли приступом монастырский посад Крестцы (ныне город Макаров) и монахов частью убили, частью изувечили... Распря эта велась очень долго. И прекратилась окончательно лишь тогда, когда монастырские кабаки велено было закрыть, а царевы были отданы в откуп купцам Расторгуевым.
Дворяне также открывали свои кабаки возле царских. А если дворянин не имел права на кабак, то открывал «квасную лавку», в которой под видом кваса продавалась водка. Бороться