294
нашу веру не уважаютъ? Это вашу еретичную веру не уважаютъ!»
«Эге, ге!» сказал гайдук: «а я знаю, приятель, кто ты: ты сам из тех, которые уже сидят у меня. Постой же, я позову сюда нашихъ».
Тарас увидел свой неосторожность, но упрямство и досада помешали ему подумать о том, как бы исправить ее. К счастью, Янкель в ту же минуту успел подвернуться.
«Ясновельможный панъ! как же можно, чтобы граф да был козакъ? А если бы он был козак, то где бы он достал такое платье и такой вид графский?»
«Рассказывай себе!» И гайдук уже растворил было широкий рот свой, чтобы крикнуть.
«Ваше королевское-величество! молчите! Молчите, ради Бога!» закричал Янкель. «Молчите! Мы уж вам за это заплатим так, как еще никогда и не видели: мы дадим вам два золотых червонца».
«Эге, два червонца! Два червонца мне ни по чем. Я цирюльнику даю два червонца за то, чтобы мне только половину бороды выбрил. Сто червонных давай, жидъ!» Тут гайдук закрутил верхние усы. «А как не дашь ста червонных, сейчас закричу!»
«И на чтб бы так много?» горестно сказал побледневший жид, развязывая кожаный мешок свой. Но он счастлив был, что в его кошельке
295
не было более и что гайдук далее ста не умел считать. «Панъ! панъ! уйдем скорее! Видите, какой тут нехороший народъ!» сказал Янкель, заметивши, что гайдук перебирал на руке деньги, как бы жалея о том, что не запросил более.
«Чтб ж ты, чортов гайдукъ», сказал Бульба: «деньги взял, а показать и не думаешь? Нет, ты должен показать. У яга когда деньги получил, то ты не в праве теперь отказать».
«Ступайте, ступайте к дьяволу! а не то я сию минуту дам знать, и вас тут... Уносите ноги, говорю я вам, скорее!»
«Панъ! панъ! пойдемъ! ей Богу, пойдемъ! Цур имъ! Пусть им приснится такое, что плевать нужно!» кричал бедный Янкель.
Бульба медленно, потупив голову, оборотило^ и шел назад, преследуемый укорами Янкеля, которого ела грусть при мысли о даром потерянных червонцах.
«И на чтб бы трогать? Пусть бы, собака, бранился! То уже такой народ, что не может не •браниться! Ох.вей мир, какое счастие посылает Бог людямъ! Сто червонцев за то только, что прогнал насъ! А наш брат: ему и пейсикп оборвут, и из морды сделают такое, что и глядеть не можно, а никто не даст ста червонных. О, Боже мой, Боже милосердье».
Но неудача эта гораздо более имела влияния ка