288
Он вздрагивал ври каждом шорохе, при каждой новой жидовской фигуре, показывавшейся в конце улицы. В таком состоянии пробыл он наконец весь день; не ел, не пил, и глаза его не отрывались нп на час от небольшого окошка на улицу. Наконец, уже ввечеру поздно показался Мардохай и Янкель. Сердце Тараса замерло.
«Чтб? удачно?» спросил он их с нетерпением дикого коня.
Но прежде еще, нежели жиды собрались с духом отвечать, Тарас заметил, что у Мар-дохая уже не было последняго локона, который, хотя довольно неопрятно, но все же вился кольцами пз-под ялоыка его. Заметно было, что он хотел что-то сказать, но ноговорил такую дрянь, что Тарас ничего не понял. Да и сам Янкель прикладывал очень часто руку ко рту, как будто бы страдал простудой.
«О, любезный панъи» сказал Янкель: «теперь совсем не можно! ей Богу, не можно! Такой нехороший народ, что ему надо на самую голову наплевать. Вот и Мардохай скажет. Мардохай делал такое, какого еще не делал нп один человек на свете; но Бог не захотел, чтобы так было. Три тысячи войска стоят, и завтра их всех будут казнить».
Тарас глянул в глаза жидам, но уже без нетерпения и гнева.
289
«А если пан хочет видеться, то завтра нужно рано, так чтобы еще п солнце не всходило. Часовые соглашаются, и один левентарь обещался. Только пусть им не будет на том свете счастья! Ой, вей мир, что это за корыстный народъ! п между нами таких нет. 50 червонцев я дал каждому, а левентарю...»
«Хорошо. Веди меня к нему!» произнес Тарас решительно, и вся твердость возвратилась в его душу. Он согласился на предложение Янкеля переодеться иностранным графом, приехавшим из немецкой земли, для чего платье уже успел припасти дальновидный жид.
Выла уже ночь. Хозяин дома, известный рыжий жид с веснушками, вытащил тощий тюфяк, накрытый какой-то рогожею, и разослал его на лавке, для Бульбы. Янкель лег на полу, на таком же тюфяке. Рыжий жид выпил небольшую чарочку какой-то настойки, скинул полукафтана и, сделавшись в своих чулках и башмаках несколько похожим на цыпленка, отправился с своею жидовкой во что-то похожее на шкаф. Двое жиденков, как две домашния собачки, легли на полу возле шкафа.
Но Тарас не спал. Он сидел неподвижен и слегка барабанил пальцами по столу. Он держал во рту люльку и пускал дым, от которого жид спросонья чихал п заворачивал в одеяло свой нос. Едва небо успело тро-