287
свой безопасность; но, всиозшивпш, что жида не могут иначе рассуждать, как на улице, ги что их языка сам демон не поймет, он успокоился.
Минуты две спустя, жиды вместе вошли в его комнату. Мардохай приблизился к Тарасу, потрепал его по плечу л сказал: «Когда мы да Бог захочет сделать, то уже будет так, как нужно».
Тарас поглядел па этого Соломона, какого еще не было на свете, п получил некоторую надежду. Действительно, вид его мог внушить некоторое доверие: верхняя губа у него была, просто, страшилище. Толщина ея, без сомнения, увеличилась от посторонних причин. В бороде у этого Соломона было только пятнадцать волосков, п то на левой стороне. На лице у Соломона было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно потерял счет пм и привык их считать за родимые пятна.
Мардохай ушел вместе с товарищами, исполненными удивления к его мудрости. Бульба остался один. Он был в странном, небывалом положении: он чувствовал в первый раз в жизни безпокойство; душа его была в лихорадочном состоянии. Он не был тот прежний, непреклонный, неколебимый, крепкий, как дуб: он был малодушен; он был теперь слаб.
288
Он вздрагивал ври каждом шорохе, при каждой новой жидовской фигуре, показывавшейся в конце улицы. В таком состоянии пробыл он наконец весь день; не ел, не пил, и глаза его не отрывались нп на час от небольшого окошка на улицу. Наконец, уже ввечеру поздно показался Мардохай и Янкель. Сердце Тараса замерло.
«Чтб? удачно?» спросил он их с нетерпением дикого коня.
Но прежде еще, нежели жиды собрались с духом отвечать, Тарас заметил, что у Мар-дохая уже не было последняго локона, который, хотя довольно неопрятно, но все же вился кольцами пз-под ялоыка его. Заметно было, что он хотел что-то сказать, но ноговорил такую дрянь, что Тарас ничего не понял. Да и сам Янкель прикладывал очень часто руку ко рту, как будто бы страдал простудой.
«О, любезный панъи» сказал Янкель: «теперь совсем не можно! ей Богу, не можно! Такой нехороший народ, что ему надо на самую голову наплевать. Вот и Мардохай скажет. Мардохай делал такое, какого еще не делал нп один человек на свете; но Бог не захотел, чтобы так было. Три тысячи войска стоят, и завтра их всех будут казнить».
Тарас глянул в глаза жидам, но уже без нетерпения и гнева.