279
спдския дорогия шали употребляли вместо очку-ров п опоясывали ими запачканные свои свитки. Долго еще после находили в тех местах запорожския коротенькия люльки. Они весело плыли назад; за ними гнался десятипушечный турецкий корабль и залпом из всех орудий своих разогнал, как птиц, утлые их челны. Третья часть их потонула в морских глубинах; но остальные снова собрались вместе и прибыли к устью Днепра с двенадцатью боченками, набитыми цехинами. Но все это уже не занимало Тараса. Неподвижно сидел он на берегу, шевеля губами и произнося: «Остап мой, Остап мой!» Перед ним сверкало и расстилалось Черное море; в дальнем тростнпке кричала чайка; белый ус его серебрился, и слеза капала одна за другой.
Когда жид Янкель, — который в то время очутился в городе У мани и занимался какпми-то подрядами и сношениями с тамошними арендаторами,—когда жид Янкель молился, накрывшись своим довольно запачканным саваном, и обо-ротился, чтобы в последний раз плюнуть, по обычаю своей веры, как вдруг глаза его встретили стоявшого назади Бульбу. Жиду прежде всего бросились в глаза 2000 червонных, которые были обещаны за его голову; но он тут же устыдился своей корысти и силился подавить в
280
себе эту вечную мысль о золоте, которая, как червь, обвивает душу жида.
«Слушай, Янкель!» сказал Тарас жиду, который начал перед ним кланяться и запер осторожно дверь, чтобы их не видели. «Я спас твой жизнь, теперь ты сделай мне услугу!»
Лицо жида несколько поморщилось. «Какую услугу? Если такая услуга, что можно сделать, то для чего не сделать?»
«Не говори ничего. Вези меня в Варшаву!»
«В Варшаву? как, в Варшаву?» сказал Янкель. Брови и плечи его поднялись вверх от изумления.
«Не говори мне ничего. Вези меня в Варшаву! Чтб бы ни было, а я хочу еще раз увидеть его, сказать ему хоть одно слово».
«Как можно такое говорить?» говорил жид, расставив пальцы обеих рук своих: «разве пан не слышал, что уже...»
«Знаю, знаю все: за мой голову дают 2000 червонных. Знают же они, дурни, цену ей! Я тебе двенадцать дам. Вот тебе 2000 сейчасъ!» (при этом Бульба высыпал из кожаного га-ыана 2000 червонных) «а остальные, как ворочусь».
Жид тотчас схватил полотенце и накрыл им червонцы. «Славная монета!» сказал он, вертя один из них в своих пальцах и пробуя на зубах.