255
ный вид... о, как она была лучше прежняго! Он бросился к ногам ея, приник и глядел в ея могучия очи. Улыбка какой-то радости сверкнула на ея устах, п в то же время слеза, как брильянт, повисла на реснице.
«Царица!» сказал он: «чтб для тебя сделать? чего ты хочешь?»
Она смотрела на него пристально и положила на плечо его свой чудесную руку. С пожирающим пламенем страсти покрыл он ее поцелуями.
«Нет, я не пойду от тебя! Я умру возле тебя! Пусть же у ног твоих, пожираемый голодом, я умру, как и ты, моя панна! И за смерть, за сладкую смерть у твоих ног, ничего не хочу!»
«А твои товарищи, а твой отецъ? Ты должен идти к нимъ», говорила она тихо. Уста ея еще долго шевелились без слов, и глаза ея, полные слез, не сводились с него.
«Чтб ты говоришь!» произнес Андрий со всею силой и крепостью воли. «Что бы тогда за любовь моя была, когда бы я бросил для тебя только то, чтб легко бросить! Нет, моя панна! нет, моя прекрасная! Я не так люблю: отца, брата, мать, отчизну,—все, чтб ни есть на земле, все отдаю за тебя, все! ПрощайИ Я теперь вашъ! я твой! Чего еще хочешь?»
Она склонилась к нему головой. Он почувствовал, как электрически пламенная щека ея
256
коснулась его щеки, и лобзание,—у, какое лобзание! — слило уста их, прикипевшия друг к другу.
V.
«Пане!» сказал жид Янкель, высунув свой яломок в шатер, где сидел Бульба. Это был тот самый Янкель, которого он избавил от смерти и который теперь маркитантствовал и шиионничал прп запорожском войске. «Пане, знаете ли, чтб делается?»
«А чтб?»
«Идет пятнадцать тысяч войска польского и пушки везутъ».
«Били двадцатерых, побьем и пятнадцать!» отвечал Бульба.
«А знаете ли, еще чтб делается?
«А чтб?»
«Ваш сын Андрий, ой, вей мир, чтб это за славный рыцарь!..»
«Ну?»
«Он теперь держит сторону Польши».
«Какъ!» подхватил Бульба, вскочивши: «чтобы дитя мое... чтобы мой сын... Да я тебя убью, проклятый жидъ! Врешь ты, чортово племя!»
«Ай, ай, как можно, чтобы я вралъ! Пусть отцу моему не будет счастья на том свете, если я вру!»