209
сне. Уже кони, зачуя рассвет, все полегли на траву и перестала есть; верхние листья верб начали лепетать, и мало-по-малу лепечущая струя спустилась по ним до самого низу. Она просидела до самого света, вовсе не была утомлена и внутренне желала, чтобы ночь протянулась как можно дольше. Со степи понеслось звонкое ржание жеребенка. Красные полосы ясно сверкнули на небе.
Бульба вдруг проснулся и вскочил. Он очень хорошо помнил все, чтб приказывал вчера.
«Ну, хлопцы, полно спать! Пора! пора! Напойте коней! А где стара?» (так он обыкновенно называл жену свой). «Живее, стара, готовь нам есть, потому что путь великий лежитъ!»
Бедная старушка, лишенная последней надежды, уныло поплелась в хату. Между тем, как онасо слезами готовила все, чтб нужно к завтраку, Бульба раздавал свои приказания, возился на конюшне и сам выбирал для детей своих лучшия убранства. Бурсаки вдруг преобразились: на них явились, вместо прежних запачканных сапогов, сафьянные красные, с серебряными подковами; шаровары, шириной в Черное море, с тысячью складок и со сборами, перетянулись золотым очкуром.Къочкуру прицеплены были длинные ремешки с кистями и прочими побрякушками для трубки; козакин
210
алого цвета, сукна яркого, как огонь, опоясался узорчатым поясом; чеканные турецкие пистолеты были задвпнуты за пояс; сабля брякала по ногам их. Их лица, еще мало зогоревшия, казалось, похорошели п побелели: молодые черные усы теперь как-то ярче оттеняли белизну их и здоровый, мощный цвет юности; они были хороши под черными бараньими шапкамп с золотым верхом. Бедная мать! она, как увидела их, она и слова не; могла промолвить, и слезы остановились в глазах ея.
«Ну, сыны, все готово! нечего мешкать!» произнес наконец Бульба. «Теперь, по обычаю христианскому, нужно перед дорогой всем присесть».
Все сели, не выключая даже и хлопцев, стоявших почтительно у дверей.
«Теперь блогослови, мать, детей своихъ!» сказал Бульба. «Моли Бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую *), чтобы стояли всегда за веру Христову; а не то— пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! Подойдите, дети, к матери. Молитва материнская и на воде, и на земле спасаетъ».
Мать, слабая как мать, обняла их, вынула две небольшия иконы, надела им, рыдая, на шею. «Пусть хранит вас... Божья Матерь...'не
*) Рыцарскую.