161
«го в бочку? Пан разве не знает, что всякий яод умаять, что в бочке горилка?»
«Ну, так и пусть думает, что горилка».
«Какъ? Пусть думает, что горилка?» сказал жид и схватил себя обеими руками за нейсики и потом поднял кверху обе руки.
«Ну, что нее ты так оторопелъ?»
«А пан разве не знает, что Бог на то создал горилку, чтобы ее всякий пробовалъ? Там все лакомки, ласуны: шляхтич будет бежать верст пять за бочкой, продолбит как раз дырочку, тотчас увидит, что не течет, и скажет: «Жид не повезет порожнюю бочку; верно, тут есть что-нибудь! Схватить жида,связать жида, отобрать все деньги у жида, посадить в тюрьму лгала!» Потому что все, что ни есть недоброго, все валится на жида; потому что жида всякий принимает за собаку; потому что думают, уж и не человек, коли жидъ!»
«Ну, так положи меня в воз с рыбою!»
«Не можно, пан, ей Богу, не можно: по всей Польше люди голодны теиерь, как собаки: и рыбу раскрадут, и пана нащупаютъ».
«Так вези меня хоть на чорте, только вези!»
«Слушай, слушай, панъ!» сказал жид, посу-нувши обшлага рукавов своих и подходя к нему с растопыренными руками. «Вот чтб мы сделаем. Теперь строят везде крепости п замки; из Неметчины приехали францусские инженеры,
а потому по дорогам везут много кирпича и камней. Пан пусть ляжет на дне воза, а верх я закладу кирпичом. Пан здоровый и крепкий с виду, и потому ему ничего, коли будет тяжеленько; а я сделаю в возу снизу дырочку, чтобы кормить пана».
«Делай, как хочешь, только вези!»
И через час воз с кирпичом выехал из Умани, запряженный в две клячи. На одной из них сидел высокий Янкель, и длинные, курчавые пейсики его развевались пз-под жидовского яломка по мере того, как он подпрыгивал на лошади, длинный, как верста, поставленная на дороге.
XI.
В то время, когда происходило описываемое событие, на пограничных местах не было еще никаких таможенных чиновников и объездчиков, этой страшной грозы предприимчивых людей, и потому всякий мог везти, чтб ему вздумалось. Если же кто и производил обыск и реви-зовку, то делал это бблыпею частью для своего собственного удовольствия, особливо если на возу находились заманчивые для глаз предметы и если его собственная рука имела порядочный вес и тяжесть. Но кирпич не находил охотников и въехал безпрепятственно в главные городския ворота. Бульба, в своей тесной клетке, мог