112
«Отчего ж, ты думаешь, будет юг добрая защита?» сказали козаки, зная, что Попович, верно, уже готовился что-нибудь отпустить.
«А оттого, что позади его упрячется все войско, ти уж чорта с два из-за его пуза достанешь которого-нибудь копьемъ!»
Все засмеялись козаки; и долго многие из них еще иокачпвалн головой, говоря: «Ну, уж Поповичъ! Уж коли кому закрутит слово, так только ну...»—Да уж и не сказали козаки, что такое «ну».
«Отступайте, отступайте скорей от стенъ!» закричал кошевой; ибо ляхп, казалось, не выдержали едкого слова, и полковник махнул рукой.
Едва только посторонились козаки, как грянули с вала картечью. На валу засуетились, показался сам седой воевода на коне. Ворота отворились, и выступило войско. Впереди выехали ровным конным строем гусары, за ними коль-чужникп, потом латники с копьями, потом все в медных шапках, потом ехали особня-комълучшие шляхтичи, каждый одетый по-своему. Не хотели гордые шляхтичи вмешаться в ряды с другими, и у которого не было команды, тот ехал один со своими слугами. Потом опять ряды, и за и и ми выехал хорунжий; за ним опять ряды, и выехал дюжий полковник; а позади всего уже войска выехал последним низенький полковник.
113
«Но давать имъ! Не давать им строиться и ста ловиться в ряды!» кричал кошевой: «разом напирайте на них все курени! Оставляйте псе прочия ворота! Тытарсвский курень, нападай с боку! Дядькивский курень, нападай с другого! Наппрайте на тыл, Кукубенко и Палывода! Мешайте и розните ихъ!»
И ударили со всех сторон козаки, сбили и смешали ляхов и сами смешались. Не дали даже п стрельбы произвел; пошло дело на мечи да на копья. Все сбились в кучу, и каждому привел случай показать себя.
Демид Попович трех заколол простых и двух лучших шляхтичей сбил с коней, говоря: «Вот добрые кони! Таких коней я давно хотел достать». И выгнал коней далеко в поле, крича стоявшим козакам перенять их. Потом вновь пробился в кучу, напал опять на сбитых шляхтичей: одного убил, а другому накинул аркан на шею, привязал к седлу и поволок его по всему полю, сняв с него саблю с дорогой рукоятью и отвязавши от пояса целый черенок с червонцами.
Кобита, добрый козак и молодой еще, схватился тоже с одним из храбрейших в польском войске, и долго бились они. Сошлись уш в рукопашный. Одолел было уже козак и, сломившие ударил острым турецким ножом в грудь, но не уберегся сам: тут же в висок