94
«Скажи мне одно слово!» сказал Андрий и взял ее за атласную руку. Сверкающий огонь пробежал по жилам его от этого прикосновенья, и жал он руку,- лежавшую безчувственно в руке его.
Но она молчала'и не отнимала платка от лица своего и оставалась неподвижна.
«Отчего же ты так печальна? Скажи мне, отчего ты так печальна?»
Бросила прочь она от себя платок, отвернула падающие на очи длинные волосы свои и вся разлилась в жалостных речах, выговаривая их тихим голосом, подобно тому, как ветер, поднявшись в прекрасный вечер, пробежит вдруг по густой чаще праведного тростника: зашелестят, зазвучат и понесутся вдруг уныв-но-тонкие звуки, п ловит их с непонятной грустью остановившийся путник, не чуя ни по-гасающого вечера, ни несущихся веселых песен народа, бредущого от полевых работ и жнив, ни отдаленного стука где-то проезжающей телеги.
«Не достойна ли я вечных сожалений! Не несчастна ли мать, родившая меня на светъ? Не горькая ли доля пришлась на часть мне? Не лютый ли ты палач мой, моя свирепая судьба? Всех ты привела к ногам моим: лучших дворян изо всего шляхетства, богатейших панов, графов п иноземных баронов, и все, чтб ни
есть цвет нашего рыцарства. Всем им было вольно любить меня, и за великое блого всякий из них почел бы любовь мой. Стоило мне только махнуть рукой, и любой из них, красивейший, прекраснейший лицом и породой, стал бы моим супругом. II ни к одному из них не прп-чаровала ты моего сердца, свирепая судьба моя; а цричаровала мое сердце, мимо лучших витязей земли нашей, к чужому, к врагу нашему. За что же Ты, Пречистая Божья Матерь, за какие грехи, за какия тяжкия преступления так неумолимо и безпощадно гонишь меня? В изобилии и роскошном избытке всего текли дни мои, лучшия, дорогия блюда и сладкия вина были мае снедью. II на что все это было? к чему оно все было? К тому лп, чтобы наконец умереть лютой смертью, какой не умирает последний нищий в королевстве? II мало того, что осуждена я на такую страшную участь; мало того, что перед концом своим должна видеть, как станут умирать в невыносимых муках отец и мать, для спасенья которых двадцать раз готова была бы отдать жизнь свой; мало всего этого: нужно, чтоб перед концом своим мне довелось увидать и услышать слова и любовь, какой не видала я. Нужно, чтобы он речами своими разодрал на части мое сердце, чтобы горькая моя часть была еще горше, чтобы еще жалче было мне моей молодой жизни, чтобы страшнее казалась мне смерть