29
до щек. Вся музыка, звучавшая днем, утихала и сменялась другой. Пестрые суслики выпалзы-вали из нор своих, становились на задния лапки и оглашали степь свистом. Трещание кузнечиков становилось слышнее. Иногда слышался из какого-нибудь уединенного озера крик лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе. Путешественники, остановившись среди полей, избирали ночлег, раскладывали огонь и ставили на него котел, в котором варили себе кулпш; пар отделялся ии косвенно дымился в воздухе. Поужинав, козаки ложились спать, цустивши но траве спутанных коней своих. Она раскидывались на свитках. На них прямо глядели ночные звезды. Они слышали своим ухом весь безчисленный мир насекомых, наполнявших траву: весь их треск, свист, стрекотанье, — все это звучно раздавалось среди ночи, очищалось в свежем воздухе и убаюкивало дремлющий слух. Если же кто-нпбудь из них подымался и вставал на время, то ему представлялась степь усеянной блестящими искрами светящихся червей. Иногда ночное небо в разных местах освещалось дальним заревом от выжигаемого по лугам и рекам сухого тростника, и темная вереница лебедей, летевших на север, вдруг освещалась серебряно-розовым светом, и тогда казалось, что красные платки летали по темному небу.
30
Путешественники ехали без всяких приключений. Нигде не попадались им деревья: нее та же безконечная, вольная, прекрасная степь. По временам только в стороне синели верхушки отдаленного леса, тянувшогося по берегам Днепра. Один только раз Тарас указал сыновьям на маленькую, черневшую в дальней граве, точку, сказавши: «Смотрите, детки, вон скачет татаринъ!» Маленькая головка с усами уставила издали прямо на них узенькие глаза свои, понюхала воздух, как гончая собака, и, как серна, пропала, увидевши, что козаков было тринадцать человек. «А ну, дети, попробуйте догнать татарина! и не пробуйте,— вовеки не поймаете! у него конь быстрее моего Чорта». Однакож Вуль-ба взял предосторожность, опасаясь где-нибудь скрывшейся засады. Они прискакали к небольшой речке, называвшейся Татаркой, впадающей в Днепр, кинулись в воду с конями своими и долго плыли но ней, чтобы скрыть свой след, и тогда уже, выбравшись на берег, они продолжали путь.
Через три дня после этого они были уже недалеко от места, бывшого предметом их поездки. В воздухе вдруг захолодело: они почувствовали близость Днепра. Вот он сверкает вдали и темной полосой отделился от горизонта. Он веял холодными волнами и расстилался ближе, ближе, и наконец охватил нолоиину