нз-за стола п, приосанившись, топнул ногой.— «Завтра едемъ! Зачем откладывать? Какого врага мы можем здесь высидеть? На чтб нам эта хата? К чему нам все это? На чтб эти горшки?» Сказавшп это, он начал колотить и швырять горшки н фляжки.
Бедная старушка, привыкшая уже к таким поступкам своего мужа, печально глядела, сидя на лавке. Она не смела ппчего говорить; но, услы-ша о таком страшном для нея решении, она не могла удержаться от слез; взглянула на детей своих, с которыми угрожала ей такая скорая разлука,—п никто бы не мог описать всей безмолвной силы ея горести, которая, казалось, трепетала в глазах ея ии в судорожно-сжатых губах.
Бульба был упрям страшно. Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочѵющем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена до тла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он ии привыкал глядеть им прямо въочи, разу чившпсь знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле-мпрный славянский др ии
9
завелось козачество — широкая разгульная замашка русской природы, п когда все поречья, перевози, прибрежные пология и удобные места усеялиись гамаками, которым ии счету никто не ведал, и смелые товарищи их были в праве отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знаетъ? у нас их раскидано но всему Степу: чтб байрак, то козакъ» (где маленький пригорок, там уж и козак). Это было точно необыкновенное явленье русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед. Вместо прежних уделов, мелких городков, наполненных псарями и ловчими, вместо враждующих и торгующих городами мелких князей, возникли грозные селения, курсни и околицы, связанные общею опасностью и ненавистью иротив дохристианских хищников. Уже известно всем из истории, как их вечная борьба и безпокойная жизнь спасли Европу от неукротимых набегов, грозивших ее опрокинуть. Короли польские, очутившиеся, наместо удельных князей, властителями этих пространных земель, хотя отдаленными и слабыми, поняли значение ко-заков и выгоды таковой бранной, строптивой жизни. Они поощряли их и льстили этому расположению. Под их отдаленной властью гетманы, избранные из среды самих нее козаков, преобразовали околицы и курени в полки и правильные округи. Это не было строевое собранное вой-