вому потреблению хлебного спирта, по средней смертности и среднему приросту населения, с целью выяснить этим сопоставлением влияние большого или меньшого потребления алкоголя на движение народонаселения, мы должны охарактеризовать как крупную статистическую ошибку, приведшую автора к результату весьма сомнительной достоверности. Я берусь, на основании того же сопоставления д-ра Толстого, доказать, что не только потребление алкоголя не отражается на здоровье народонаселения, но что и смертность и рождаемость не находятся ни в какой связи между собой; между тем такой вывод противуречит основным данным по-пуляционистики и представляет собой явный nonsens. Возь-мем-те из таблицы д-ра Толстого губернии с одинаковым коэффициентом смертности и посмотрим, какой оне дают прирост населения: Екате^инославская и Лифляндская губернии имеют одинаковую смертность в 21 на 1000; но прирост населения в первой равяяетси 20 на 1000, а во второй—лишь 9‰; Тульская губерния имеет смертность в 31 на 1000 и прирост в 19; Ярославская же губерния, при той же смертности, дает прирост только в 7 на 1000. Северный Кавказ и Курская губерния имеют одинаковый коэффициент общей смертности (36), по приросту же населения между ними представляется огромная разница (20 и ИО на 1000). Очевидно, что несомвено существующая внутренняя связь между смертностью и приростом в этих случаях стушевывается или недостаточной точностью статистических данных или какими нибудь особенными факторами в жизни населения той или другой из названных губерний. Другими словами, связь эта здесь не сказывается не потому, чтобы она не существовала, а потому, что для выяснения ея мы употребили неправильный статистический прием или пользовались негодным материалом.
На основании всего сказанного мы отрицаем за д-ром Толстым право сказать, «что продолэюительное потребление довольно больших количеств алкоголя ни на смертности, ни на приросте населения ничем не отражается>.
Весьма мало убедительны и те данные, которые приводятся др-м Толстым в доказательство того, что заболеваемость и смертность, прямо обусловленные алкогольным отравлением, у нас незначительны. Правда, количество алкоголиков, обращающихся у нас к медицинской помощи в больницах и вне оных, а равно и оффициальные данные о смертности от отравления алкоголем, поражают своей скромностью и, невидимому, не находятся ни в какой зависимости от душевого потребления алкоголя по губерниям. Но дает ли нам этот факт право отрицать такую зависимость? Конечно—нетъ! Ведь количество лечащихся у врачей алкоголиков и число смертных случаев, попадающих в рубрику смертей от отравления алкоголем по отдельным губерниям, представляют совершенно случайные величины, в значительной степени зависящия от организации медицинской помощи и от состояния регистрации, т. е. обусловли-ваемые не столько количеством потребляемого алкоголя, сколько посторонними причинами. Это признает и д-р Толстой, и для нас остается поэтому непонятным, почему он тем не менее приводит эти данные и пользуется ими для своих выводов. На сколько все эти цифровые данные не имеют ничего общого с действительностью, можно видеть из того факта, что по оффициальным сведениям, приводимым др-м Толстым вострых отравлений спиртомъ» в Петербургской губернии ежегодно наблюдается на 1 миллион жителей, лишь несколько десятков, тогда как в одном Петербурге еженедельно несколько сот человек поднимаются на улице в «безобразно пьяном виде». Неужели факт такого поголовного острого алкогольного отравления можно игнорировать только потому, что вся эта масса отравленных попадает не в больницы, а в полицейские участки? Случайность приводимых др-м Толстым цифр явствует и из того, что напр. в Таврической губернии число случаев «острого отравления спиртомъ» по годам колеблется между 13 и 111 на 1 миллион жителей, и что, дальше, в некоторых счастливых губерниях по целым годам не наблюдается ни одного такого случая (sic!). Может быть д-р Толстой скажет, что поднимаемые на улицах в безобразно пьяном виде не суть больные и что это состояние нисколько ее вред
но для здоровья; но такое мнение едвали было бы справедливо, и мы увидим ниже, почему именно с таким взглядом на невинность острого алкогольного отравления никоим образом нельзя согласиться. И так как в общем число субъектов, валяющихся на улицах в безобразно пьяном виде, будет тем больше, чем больше люди выпивают спиртных напитков, то вывод д-ра Толстого, что, по сделанным им статистическим сопоставлениям, «количество острых алкоголиков, по губерниям, ничем не связано с душевым потреблением алкоголя в этих губернияхъ», теряет для нас всякое значение и во всяком случае не может быть приведен в доказательство того, что вопрос об алкоголизме в России, в смысле чрезмерного употребления спиртных напитков, не существует.
Из всего вышеизложенного вытекает, что приводимые др-м Толстым статистическия данные, по его мнению, доказываются отсутствие вредного влияния спиртных напитков на здоровье народонаселения в России, не позволяют делать такого заключения и что поэтому выводы д-ра Толстого не выдерживают критики.
Обратимся теперь к следующему и последнему вопросу д-ра Толстого: «правда ли, что алкоголь в самом деле так опасен, как мы это думаемъ?» Этот вопрос может быть решен двояким путемъ—научно-эксперименталь-ным и статистическим. Как мы видели выше, д-р Толстой решает его отрицательно, т. е. признает алкоголь не ядовитым веществом, а напротив того—пищей, предметом первой необходимости, потребление которого не должно падать ниже известной нормы. Посмотрим, каким образом д-р Толстой приходит к этому заключению.
Он прежде всего соглашается с тем, что на основании имеющогося научного материала должно придти к выводу, что алкоголь служит причиной вырождения населения; но он тут же указывает на то, что вывод этот относится лишь к случаям злоупотребления алкоголем, а отнюдь не к случаям разумного потребления его, и что болезненные припадки, обусловленные эксцессами в потреблении алкоголя, нельзя приписывать самому этому потреблению. Затем д-р Толстой высказывается против лабораторных опытов с алкоголем на животных, результатам которых он не приписывает никакого значения и которые он называет «неправильными ни по замыслу, ни по выполнению», потому что они производятся на существах, никогда в алкоголе не нуждавшихся и ни в каком виде его неупотреблявших. Наконец д-р Толстой, опираясь отчасти на собственное мнение, высказанное еще 20 лет тому назад, отчасти на личные наблюдения, уверяет нас, что в крестьянском быту умеренное потребление водки никогда не приносит вреда, сколько бы лет оно ни продолжалось,—что русский крестьянин, при той житейской обстановке, в которой он находится, без водки обойтись не может,—что до тех пор, пока обстановка нашего крестьянина не изменится или пока не будет найден какой нибудь менее вредный суррогат водки, общества трезвости принесут больше вреда чем пользы,—что русский народ пьет, пожалуй, слишком мало,—что на основании накопившихся в науке данных, а гл. обр. «блогодаря начинающемуся освобождению нашего разума от слепой веры в мнимо точные методы исследования», мы имеем полное право сказать, что алкоголь есть пища, т. е. такое вещество, в котором организм человека временно или постоянно нуждается,—что, блогодаря влиянию алкоголя на деятельность сердца и нервной системы, он особенно пригоден при усилениом физическом труде, который не может быть прерван для достаточно продолжительного отдыха,—что бедные люди в нем встречают надобность как в веществе, пополняющем недостаточную пищу, старики и диспептики—как в средстве, помогающем пищеварению, упавшие духом и нервно - раздраженные — как в средстве возбуждающем или успокоивающем психику,—что вообще, в конце концов «нет такого человека, которому бы алкоголь когда нибудь непонадобился и что большинству, особенно в наше физически и нравственно многострадальное время, он в известных количествах бывает нужен ежедневно».
Собственно говоря, все приведенные здесь положения д-ра Толстого представляют лишь субъективное мнение его, осно-
— 7 —
ванное на личных же умозаключениях, а не на научных данных, а потому мы могли бы обойтись и без научного разбора их. Но в виду того, что категоричность, с которой д-р Толстой высказывает свои взгляды, могла бы произвести известное впечатление на людей, не ориентированных в этом вопросе, и принимая во внимание те вредные последствия, которые, по нашему глубокому убеждению, распространение подобных взглядов могло бы иметь с общественно-санитарной точки зрения, мы решаемся в кратких словах привести здесь то, что наука может ответить на положения д-ра Толстого.
Прежде всего спросим: представляет ли алкоголь яд для человека или нетъ? Я не берусь и не считаю нужным защищать лабораторный опыт на животных против тех незаслуженных упреков, с которыми выступает против него д-р Толстой. Всякий знает, что многия данные, добытыя^экспериментами на животных, нельзя непосредственно перенести на человека и приходится делать последняго объектом специального исследования; но с другой стороны всякий поймет также, что нельзя без веских доказательств и, так сказать, одним почерком пера, выбросить из нашего научного багажа все, что сделано, путем экспериментов на животных, современной общей патологией и фармакологией, объявляя, что все это никуда не годится и не заслуживает никакого доверия, потому только, что исследования произведены не на человеке, а на животных. По отношению к данному вопросу упрек д-ра Толстого падает сам собой, потому что результаты исследования влияния алкоголя на животных вполне подтверждаются и на человеке.
Поступивший в организм алкоголь почти весь сгорает там в углекислоту и воду, и лишь небольшая часть его переходит в мочу или выделяется через легкия; и так как в результате, при сгорании алкоголя, является известное количество теплоты, то его можно признать источником теплоты, и потреблением его мы уменьшаем до некоторой степени расход других составных частей нашего организма. Но это свойство алкоголь разделяет с большим количеством других веществ, которые обходятся дешевле его и потребление которых не сопряжено с теми опасными побочными явлениями, которые обнаруживаются при потреблении алкоголя. Правда, алкоголь, больше чем жиры или углеводы, которые также легко сгорают в организме, вызывает весьма приятное во многих случаях субъективное ощущение теплоты, вследствие чего спиртные напитки многими считаются прекрасным средством для согревания тела в сырую, ненастную или холодную погоду. Но это субъективное ощущение тепла—весьма обманчиво. Оно происходит гл. обр. от того, что алкоголь, возбуждая сердце и всю сосудистую систему, ускоряет кровеобращение, блогодаря чему кровь в органах а, между прочим, и в наружных покровах тела, чаще возобновляется. Но вслед затем, в особенности после более значительных приемов алкоголя, наступает паралитичное состояние сосудистых стенок, ведущее к расширению сосудовъ—между прочим и на коже, и, вместе с тем, к усиленной отдаче тепла с поверхности тела. Калориметрическия измерения, производимые над человеком, показывают, что, хотя известный прием алкоголя и увеличивает приход тепла, но в тоже время в соответственной или даже большей мере усиливается и расход его, так что о каком либо сбережении тепла в организме при потреблении спиртных напитков не может быть речи; наоборот, в конце концов получается для организма более или менее значительный минус. Поэтому-то потребление алкоголя не есть средство защиты человека против внешняго холода, а напротивъ—делает его более чувствительным к низкой температуре окружающей среды. Поэтому понятно, что люди, совершенно не пьющие вина, лучше переносят путешествия на крайнем севере, чем те, которые привыкли пользоваться алкоголем «для согревания тела». И с тех пор, как это стало известным, все смельчаки, предпринимающие экспедиции по направлению к северному полюсу, в Гренландию и лроч., составляют экипаж своих судов по возможности из людей, не потребляющих спиртных напитков.
Чисто теоретически, алкоголь может быть причислен, пожалуй, к питательным веществам, так как известный
прием его сберегает соответственное ему, по динамическому значению, количество жира или углеводов. Но для того, чтобы заменить алкоголем мало-мальски заметные количества других питательных веществ, требуются на столько большие приемы его, что у потребителя сильно сказывается отрицательная сторона его влияния, а потому физиологи собственно к пищевым веществам его не причисляют. Его влияние на азотистый обмен, очевидно, весьма незначительно, и существующия исследования не дают нам права сказать, чтобы алкоголь предохранял организм от лишней траты белковых веществ; оне показывают, что небольшие приемы его как будто несколько уменьшают расход белка, более значительные же количества усиливают процесс разложения азотистых веществ в организме. Если при небольших приемах алкоголя уменьшается поступление кислорода в организм, то этот факт вовсе не указывает на меньшую интензивность процессов окисления в тканях под влиянием алкоголя, а свидетельствует лишь о том, что алкоголь, для своего сгорания, нуждается в меньшем количестве поступающого извне кислорода, чем эквивалентное количество какого либо из настоящих пищевых веществ.
Нам может быть заметят, что алкоголь ведь придает чувство силы человеку, что усталому, утомленному он дает временно возможность продолжить работу и без приема пищи. Против этого не будем спорить. Возбуждение, вызываемое алкоголем во всем организме, делает человека моментально способным к такому напряжению сил, которое без алкоголя не было бы возможно. Но ошибочно было бы вывести отсюда заключение, что, вводя в организм алкоголь, мы заметно увеличиваем находящийся в нем запас силы. Нет,—влияние алкоголя заключается лишь в возбуждающем действии его на нервную систему, блогодаря которому он дает нам возможность свободнее распоряжаться запасом имеющейся уже в организме силы и увеличить расход ея, хотя и на короткое время, больше чем это было бы возможно при обыкновенных условиях: работник, занимающийся усиленным умственным или физическим трудом, прогоняет наступающее утомление глотком вина (или других каким нибудь возбуждающим средствомъ—курением табаку, кофеем, чаем и т. п.); бедняк, у которого в данный момент нет средств для того, чтобы ввести в свое тело необходимое количество питательного материала в виде белков, жиров и углеводов, прибегает к помощи вина, водки или других вкусовых веществ и прогоняет ими чувство голода, слабости и нравственного угнетения, овладевшее им вследствие недостатка пищи. Однако, при оценке этого, повидимому, блоготворного влияния алкоголя не следует забывать, что процессы разложения в организме идут своим порядком, независимо от принятия вина или водки, и что погибающий при этом материал должен быть заменен для того, чтобы сохранился известный вещественный состав организма и чтобы последний оставался способным к работе и на будущее время. В противном случае, если усиленная трата вещества и сил, которая сделалась возможной блогодаря употреблению алкоголя, своевременно не уравновешивается доставлением организму соответственного количества пищи, то происходит истощение организма. Не надо забывать, что, употребляя вино или водку для временного поддержания сил, мы собственно делаем заем и живем в долг, а для того, чтобы отсюда не происходило ущерба для организма, необходимо возвратить ему в виде пищи то количество силы, которое было позаимствовано во время усиленного напряжения. Большая опасность при потреблении спиртных напитков бедными людьми, заключается именно в том, что за невозможностью выплачивать этот долг, он будет все рости и рости, пока, наконец, должник не сделается несостоятельным, т. е. пока нанесенный организму ущерб не сделается непоправимым. Алкоголь, следовательно, не есть пищевое вещество, и вызываемым им субъективным ощущением прилива, теплоты и сил легко вводятся в роковое для них заблуждение люди, незнакомые с его коварными свойствами.
Неподлежит никакому сомнению, что вообще потребление алкоголя совершенно не нужно для поддержания работоспособности человека. Это доказывается, между прочим, множеством наблюдений, произведенных над английскими вой-