- 773 —
щитников запретительных мер в „рабовладельческихъ", „крепостническихъ", „буржуазныхъ" и других „отсталыхъ" взглядах, можно сослаться на лиц, которые в принадлежности к классам, так называемых, „угнетателей" совершенно неповинны.
В „Русских В е д о м о с т я х ъ", органе весьма либеральных профессоров, в нумере от 2 апреля 1908 г. мы находим следующия, принадлежащия г. М. Фридмаиу, строки: „Некоторые, весьма осведомленные люди, напр., А. С. Ермолов, утверждают, что нельзя запрещать гражданину потребление спиртных напитков, если он желает их потреблять, что это явилось бы недопустимым вторжением в личную жизнь, в свободу индивидуума. Но в список естественных прав гражданина не входит право напиваться; государство может и должно стеснять потребление вредных продуктов, не говоря уже об ядах... Бесспорно, что, если государство в праве посылать граждан на смерть, то не свыше его компетенции преградить доступ к кабаку".
В „Киевской Мысли" от 14 января 1910 г. находим следующия, принадлежащия Ломброзо, слова: „Неправда, что нельзя запретить злоупотребления алкоголем. Все народы, истинно свободные и доподлинно демократичные, серьезно заботятся об этом. Я вижу Англию с Гладсто-ном во главе; вижу Сев. Америку, где дошли до конфискации вина в жилищах, не считаясь даже с тем уважением к неприкосновенности жилища, которое составляет основание англосаксонской свободы... Правда, мне заметят, что и там не уничтожили алкоголизма. Это отчасти верно, но только отчасти, потому что в Швеции после драконовских меръ—пслучилось заметное уменfain е н и е".
Наконец, на открытии I Всероссийского съезда по борьбе с пьянством, кумир и бог наших либеральных и прогрессивных групп, профессор М. М. Ковалевский очень громко и убедительно заявил: „Рядом с проповедью о гибельных пороках пьянства едвали не самым действительным средством борьбы с алкоголизмом являются запретительные меры, образец которых представляют Соединенные Штаты и Скандинавский север. Об успешности таких порядков можно судить по примеру указанных странъ".
— 774 —
4. Некоторые данные по делу о продаже спиртных напитков в банях моего отца.
Об этом деле проще всего, конечно, было бы совершенно ничего не говорить, ибо люди, его создавшие, в данном случае заслуживали и заслуживают лишь молчаливого презрения. Этим я руководствовался даже в то время, когда русская печать и русское общество беззастенчиво трепали мое имя, а многочисленные враги моих идей злорадно потирали руки, думая, что я сложу оружие и умолкну. Они забыли, что их средства и цели, как и они сами, слишком жалки для того, чтобы заставить меня позабыть мой долг перед родиной. Я не умолк и никогда не умолкну. Здесь-же останавливаюсь на этом грязном деле только для того, чтобы показать друзьям и единомышленникам своим, на что способны наши недруги.
Не прибавляя ничего от себя для освещения всей этой провокаторской и низкой истории, ограничиваюсь перепечаткой двух статей, в достаточной мере говорящих, кем и для какой цели симулировало^ это позорное дело.
I.
«Биржевые Ведомости», М 10533. С.-Петербург, 3 июня
1908 г.
Интрига против Челышова.—Читателям несомненно памятны много нашумевшия разоблачения, сделанные органом самарских октябристов „Голосом Самары" относительно -депутата М. Д. Челышова.
Поборник,—можно сказать, апостол, трезвости,—он был обвинен, вернее, в глазах всей России уличен в том, что в личной своей жизни, в полную противоположность собственной проповеди, он вовсе не враг алкоголизма.
Более того, если верить „Голосу Самары", Челышов лично поощрял не только алкоголизм, если это сулило выгоду самому депутату, но даже и грубый разврат.
Репутации у нас создаются очень быстро, а рушатся еще быстрее: вчерашний почетный деятель, видный думский оратор Челышов сегодня становится Тартюфом, человеком, требующим трезвости для России и насаждающим пьянство и проституцию в собственных банях.
Как всегда у нас опять-таки бывает, не только об-
