— 1 18 —
аттестат, и он посылает чрез полицию справку в то учреждение, выдан ли такому то аттестат, а сам не может определить по его способностям, а главное знаниям, что это сапожник, а не студент. Ведь об этом подумать надо; в этом я вижу, что не всегда профессора на высоте своего положения. Я маляр; я нанимаю маляра, и если он начинает работать не так, то я ему прямо говорю: ты, голубчик, не маляр, иди в сторону. Но я этого не вижу в науке.1 Еще не могу не указать и на то положение, в котором находится, в настоящее время, наше чиновничество. Все они прошли эту школу, и на них вы ясно видите результат этого школьного воспитания. Школа безусловно неопровержимо кладет отпечаток на людей, которые прошли чрез нее. Школа, как до меня говорили—я не могу высказать, будто развращает, но как характерно выразился, глубокоуважаемый член Государственной Думы фон-Анреп, она делает отношения учащихся и учащих звероподобными. Мы можем еще наблюдать разлад в высшем и среднем образовании, вы можете характерно это видеть, когда идут на сцене: «Дети Ванюшина»: простой промышленник говорит, как он за людьми гонялся, людей слушал и учил своим детей; результат же полный развал, полный распад семьи. Но ведь не это он хотел в своих детях видеть, но это так случилось. Всем нам известно, что в последнее время образовались общества «Огарковъ», «Молодежи», разные лиги разврата и т. д., и это так и должно было случиться, когда есть такие воспитатели, как недавно обнаружил процесс г. Дю-Лю. Как можно было сию там терпеть. Как можно было мириться с подобным больным человеком на поприще народного просвещения? Не могу, господа, без боли в сердце говорить о том, что мы читаем в газетах каждый день—5—6 казней,—казнят все молодых людей; все
— 119 -
эти жертвы прошли курс ваших училищ. Ведь если мы к этому почти что привыкли, то войдите в положение тех простых их родителей, часто малограмотных,—что они переживают, какия они муки чувствуют, когда они узнают, что сын их попался за что то и будет повешенъ? Кто в этом виноватъ? Виновата, по моему глубокому убеждению, в большой степени наша школа. Я это говорю потому, что она только относилась к развитию ума, голову набивала знаниями, но в душу наших детей, она не заглядывала. Я не ошибусь если скажу, что Министерство, которое до сего времени было и до сего времени называлось Министерством Народного Просвещения,—это название было неверно,—историк наверное не ошибется, за все его действия, принимая во внимание всю критику предшествующих ораторов, если скажет, что это Министерство, было—простите меня, но это такъ—Министер-ствомъНародного Развращения! Какия же причины были к тому, что часто школы наши не оправдывали своего назначения? Я простой человек, но скажу то, что думаю. Причина одна из самых существенных и самая, по моему, главная,— это, повторяю,—то,что не обращали внимания наре-ли 1'иозное воспитание учащихся, повторяю еще раз,— голову знанием набивали, но в душу не заглядывали. Всякий человек с сильно развитой головой, но глухим сердцемъ—это есть урод. Если бы это чувство, чувство сердечной веры, религиозности,—я оговариваю слово «религия», я уважаю всякую религию, я сам православный христианин и считаю честью принадлежать к этому учению православной церкви, но глубоко уважаю и чту верование всякого народа,—если бы в нашей православной церкви преподавалось религиозное учение, если бы в могометанкой церкви оно тоже стояло на должной высоте, если бы даже в инородческой и других верованиях,—у католиков, например,—преподавалась религия духовными представителями в широком курсе и размере, я думаю, много жертв народных не
