своих приходов попами, пившими въ\перковных сторожках и ничего не имевшими против „камаринского" и „трепака** на поминках. Гуляци пущенные из мести и под пьяную руку „Кр^Цные Петухи За бутылку водки раскалывались сыновьями материнские черепа. За несколько медных грошей вырезывались целые семьи. Ради шутки и фантазии всаживались в бока ножи. Пропивался последний скарб, последния тряпки, последний каравай хлеба, последняя горсть семян, ссуды и способия. Голод и нищета не выпускали страны из своих тисков ни на один миг. 40°|о деревенского населения гуляло со страшной, никогда не бывалой в деревнях, венерической болезнью. Родина вымирала. Умственный уровень упал, нравственность была искажена до неузнаваемости, религиозность или осмеяна, или забыта. Люди стали хуже зверей, которые инстинктивно привязаны к своим детям и не знают росшого повсюду количества подкидышей или синих трупиков в прорубях и помойных ямах. Каторга и тюрьмы были полны, суды не знали ни минуты отдыха. Ни в одну войну, кажется, не проливалось столько слез и крови, сколько проливалось вокруг, и в то-же время Россия никогда раньше не погрязала в таком ужасном и постыдном, поголовном и омерзительном пьянстве. Человек превратился в ту „гадкую, трусливую, жестокую себялюбивую мразь1*, о которой говорил один из героев „Бесовъ** Достоевского и которая не знает границ своей пьяной жажде и порочной животной алчности. И этим человеком, этим вырождающимся варварам и зверем был
— 4 —
сын Россия, в котором было заложено столько святого «^честного, великого и славного!*)
А~/ другой стороны двухмиллиардный бюджет государства составлялся кабинетными теоретиками и узкими бюрократами так, что большая часть государственных доходов источником своим имела кабак, т. е. ту ненасытную „Волчью пасть*', в которой погибло все лучшее и прекрасное русского народа.
И вполне естественно, что ужасы, носившиеся над Россией, и грехи, въедавшиеся в ея душу, (т. е. все то, что своею причиной имело прямое или косвенное отравление алкоголем), заставили Русь пережить позор и горечь войны и смуты, а преступная финансовая система, построенная на народном пороке и имевшая в целях своих увеличение дохода, т. е. увеличение потребления алкоголя, не давала надежды не только на близкий рассвет, но и, вообще, на самую возможность русскому населению выдти из тупиков вырождения, преступления и нищеты. Система давала жизнь и процветание кабаку» а кабак, растлевая душу и тело населения, подтачивал корни государства и вел величайшую страну к гибели.
Вот эта-то тяжелая действительность, окружавшая и питавшая русскую жизнь, и явилась для меня ^главнейшим и непобедимым побуждением выступить с настойчивым протестом против систематического умерщвления России алкоголем и использовать все доступные мне средства для сна-
*) „Разумное, Доброе, Вечное" 1910 г. № 1.
