— 1168 —
неркинцам водка, страшно об этом подумать; между чрочим таких явлении в обществе очень много. Народ до того любит водку, что посредством ея с ним можно войти в любую сделку; надо земли,—поставьте водки,—купите, за ценой не постоят; надо лугов, дров,—за водку дадут, что только нужно, обратитесь к саперкинцам с водочкой—всегда будете удовлетворены; народ этот настоль добр и честен, что кто-бы их ни угостил водкой, никто не останется в убытке,—всегда возвратит потраченное на угощение с лихвой. Не даром при моем вступлении в приход одно должностное лицо, всегда вращавшееся среди них и содержавшее себя и свое семейство на их счет, мне отрекомендовало саперкинцев фразой:—„пока вода мутна, лови, чего хочешь11.
Сельские сходы бывают в селе почти ежедневно и ни одного среди них не бывает без водки. Если на сходе не бывает ни от кого угощения, то мужички, сельские кулаки, ничтоже сум-няся, продают десятину или две общественной земли и пропивают;—не даром-де проводить нам время за общество.
Душевой надел здешних крестьян делится между собой ежегодно, после каждого засева, и сколько вина выпивается при этом,—вообразить немыслимо. Кто хочет забрать побольше, кто ищет земли подоброкачественннее, кто просите прибавить души и т. д.,—все угощают водкой, а у некоторых общество требует водки насильственно, угрожая за что либо оставить без земли. Дележ продолжается неделю или две, и при такой продолжительной и утомительной работе мужики старательно подкрепляют себя водкой, продавая за нее углы земли тут же при дележе.
Итакъ—взяточничество, вымогательство, расхищение общественного добра, грабеж своих детей и внуков, подкупы без конца и края, гарантирующие полное беззаконие, и продажа, повсюдная продажа оптом и в розницу дрогоценного нрава гражданского.
Это-ли еще не разложение!
Моральное разложение народа явилось результатом многих и весьма сложных причин общого, характера. Мораль народа покоится прежде всего на религиозной основе. Если научные основы не могут дать законообязательного базиса для морали нашей интеллигенции, то народу, массе, особенно нашей русской отсталой массе, они решительно непонятны и, может быть, останутся непонятными в течении столетий или тысячелетий. Даже если бы основы эти и стали понятными, то едва ли можно надеяться, что оне обратятся в авторитетный руководящий закон. Личность склонна к бунту против всех мерок, стоящих не выше уровня земного интереса. Личность в сущности никогда не поступится своими влечениями в пользу мира, который является для нея только отвлеченным понятием, или в пользу потомков, которым она ничем не обязана.
Что бы личность преклонилась перед законом, и исполнила его, и исполнение это считала целью своей жизни, надо чтобы
— 1169 —
закон исходил от Высшей Силы, on. сферы сверхчеловеческого разумения. Тогда только он императивом. Без Бога—же что жизнь, что истина что счастье! что красота и что добро. Приятные слова... как зонтик оть ненастья спасают нас они, когда в душе серо.
Это понимал наш народ. Его мораль, устойчивая и высокая, художественно отраженная на многих страницах наших великих писателей, — она исходила от Высшого Разума, от Бога, от Великого Учителя—Христа.
Стала расшатываться народная вера, и вместе с верой зашаталась нравственность. Не станем касаться причин этого шатания. Упомянем лишь об одной, особенно больной и печальной—об искусственном разрушении здания народной веры. Есть люди, которые, утеряв свой руль в море' житейском, ослепли для религии, и слепоту свой они деспотически навязывают другим. Фиктивно исповедуя свободу убеждения, они при случае давят на разум народа и угашают в нем свет веры... Больно говорить об этом...
Народ безусловно перестанет пить, когда нравственность его окрепнет. А нравственность окрепнет тогда, когда сильна будет вера. Без воздействия религии борьба с пьянством невозможна.
Это сознают пастыри нашей церкви и вот почему они первые и но времени, и но числу ринулись в борьбу со смертельным врогом русского народа—пьянством. Им первым, как хранителям веры, и надлежало идти в бой, ибо пьянство — это яркий и ужасающий признак того, что народная душа загнила, что народная вера погасает... „Зароился народъ“ (Достоевский).
В наше время на низах, в народе, в глуши сел и деревень за народную трезвость борются только священники. О других борцах за трезвость не слышно. Мы давно следим за трезвенной борьбой в провинции. Да. Еще лет пять тому наза работали там отдельные личности не из духовенства, — учителя, доктора, рабочие... Ураган последних лет снес их куда-то. И теперь на трезвенном посту остались только священники, а новые свежия силы еще не подошли...
Сообщения наших корреспондентов дають отчетливую картину работы на местах с ея радостями и печалями, с ея достоинствами и недостатками, со всем тем, без чего не обходится живое дело.
Предлагаем конспективный обзор этой борьбы.
В северных губерниях, за исключением Архангельской, борьба идет слабо. В Архангельской губ. отмечено 6 обществ трезвости. Из них Емецкое в Холмогорском уезде, основанное в 1895 г., проявляло широкую деятельность. Имелись чайная, библиотека-читальня, народные чтения, музыкальные и певческие вечера, распространялась трезвенная литература. Широко работало общество трезвости в самом г. Архангельске: имелись
2 чайные, 2 библиотеки-читальни, велись чтения (с пением и музыкой). Емецкое общество теперь в упадке.