Труды первого Всероссийского съезда по борьбе с пьянством, СПб.:1910

В начало   Другие форматы (PDF, DjVu)   <<<     Страница 911   >>>

  

— 911 -

жег обрабатывать. Не говоря уж о хлебе и скотоводстве, пенька, лен, самый лучший в Европе; леса неистощимые при правильной эксплоатации; нефть, которой миллионы пудов пропадают часто непроизводительно; в скором будущем порядочный хлопок из Средней Азии и быть может шелк на Кавказе,— всех этих продуктов уже достаточно для наших покупок. Я не говорю уже о громадных наших ископаемых богатствах: уголь самого лучшого достоинства находится у нас на глубине 50 саж., тогда как в Англии он на глубине 500 саж.; железо есть у нас прекрасное. Эти материалы ждут только путей сообщения, приспособлений к нагрузке и выгрузке, дешевых фрахтов (которых легко достигнуть одной отменой несправедливых иривилегий каботажникам) и технического образования, чтобы мощной струею затопить иностранные рынки. С такими громадными богатствами, которые мы едва начали обработывать, можно закупать сколько угодно всяких фабричных изделий.

Но я должен прибавить, что при полном осуществлении нашей свободы, т. е. манифеста 17 октября—для России открылось бы еще широкое поле деятельности, почти непочатое до наших дней: нам не следовало бы отправлять за границу ни одного пуда зерна, льна и пеньки, а только муку, крупу, льняную и пеньковую пряжу, льняные и пеньковые материи. Блогодаря протекционизму, мы обрабатываем не те продукты, которые могли бы обходиться у нас дешевле, чем во всех других странах, и для которых никакая конкуренция не была бы нам страшна, а те, которым таможня покровительствует. Так, бросились у нас на обработку бумажных тканей только потому, что на провоз их наложена баснословная пошлина. Протекционизм не только тормозит развитие нашей промышленности, увеличивая ценность сырья и орудий труда, но еще сводит ее, так сказать, с пути истины. Если бы мы серьезно взялись за обработку местных продуктов, у нас хватило бы работы на много лет; у нас завелось бы фабрик гораздо более, чем теперь; но фабрик, стоящих на твердых основаниях, не боящихся никаких изменений тарифа, не осаждающих министерство финансов постоянными ходатайствами в ущерб потребителям.

Как видите, мм. гг., охранительная система является продуктом ^применения самых простых истин политической экономии; она держится только тем, что люди не дают себе труда анализировать явления купли и продажи или обмена товаровъ—и вот почему гг. протекционисты так не долюбливают политическую экономию, бросая ей постоянно укор в доктринерстве.

На деле однако политическая экономия именно стоит на почве реальной, конкретной, практической, тогда как гг. протекционисты пускаются в самые туманные и парадоксальные рассуждения; на деле все экономисты твердят одно, а у протекционистов постоянные противоречия. Так, нам говорили, что охранительная система необходима для развития фабричной промышленности, а „Московския Ведомости44 открыли недавно, что

— 912 —

она нужна для земледелия; то, что было хорошо вчера, говорят протекционисты, не годится сегодня, а то, что хорошо для Англии, не годится для России п т. п.

Нет, мм. гг., это неправда. Не существует двух политических экономия, одной русской и другой иностранной, как существует двух химий или двух механик. Когда мне будет доказано, что русский человек желает получать наименьшия блага за наибольший труд и только иностранцы стремятся к противоположной цели, тогда я поверю, что есть две политическия экономии — русская и иностранная. Едва ли однако кто-нибудь сумеет доказать подобную небылицу. Стремление к экономии труда проявляется во всех областях человеческой деятельности. Этот закон проходит также через весь органический мир, ибо разделение труда между разными органами живыхт> индивидов вытекает именно из стремления к экономии жизненных сил.

Нельзя также допустить, что вчерашняя политическая экономия не годится сегодня. Конечно, каждая наука развивается: фактов накопляется больше и больше, наблюдаются они вернее и вернее, обобщения становятся все конкретнее и конкретнее. Но новые открытия не всегда разрушают раньше добытые истины, напротив, наука именно строится на прочных фундаментах таких истин, которых ужо не опровергает никто.

Основную истину политической экономии можно формулировать так: всякий человек стремится получить наибольшия блага за наименьший труд. Кто же может отрицать это положение. Каждый из нас применяет его ежеминутно на практике, при всех своих действиях.

Во всяком случае, настала острая нора подумать об этих изысканиях и замене питейного дохода более усовершенствованной налоговой системой и рациональной эксплоатацией государственных богатств.

Надо спешить, ибо враг у ворот. С этой целью предлагаю избрать от первого Съезда Комиссию, которая к будущему съезду выработает обоснованный финансовый проект о замене питейного дохода.

Итак, введение казенной продажи нитей, которое мотивировалось необходимостью борьбы с пьянством, не только но достигло своей цели, но сопровождается возрастанием пьянства. Увеличивается потребление вина. Цель уменьшения пьянства, к сожалению, не достигается казенной монополией, потребление не уменьшилось, а увеличились народные затраты на алкоголь возросли до колоссальной цифры с 300 миллионов до монополии в

I миллиард. Вот результаты деятельности С. Ю. Витте.

Предлагаю:

во-1-х, постепенное сокращение продажи алкоголя до полного прекращения всякой продажи путем запретительного и решительного закона.