— 096 —
Такой взгляд проводился впервые Майором 2), которому мы обязаны открытием закона сохранения энергии ии механической теории теплоты. В своей „Die Mechanik der \V8rme“, он писал так:
„Ценность питательных веществ — в их сгораемости. Крахмал, сахар, жир обладают значительной ^дорической ценностью, постольку же они являются и питательными. То же имеетъ'значение в особенности по отношению к образующимся, путем брожения сахара спиртным напиткам. По мнению Маииера сгорание пищевых веществ происходит в крови, которую он называл маслом для пламени жизни—des Oel in der Flamme der Lebens. Кровеносные сосуды являются как бы очогом паровой машины и образующаяся при сгорании в мышцах теплота превращается в механическую работу, подобно тому, как это происходит в паровой машине. В настоящее время-уже с точностью установлено, что процессы сгорания, окисления происходят в жизнедеятельной функционирующей протоплазме и что изолированное и обезкровленное, напр., сердце лягушки не только продолжает известное время свои сокращения но и развивает теплоту при каждом сокращении.
Постараемся же прежде всего выяснить, можно ли на основании современных научных знаний уподоблять мышцу тепловому двигателю, организмъ—вышеупомянутой тепловой машине, можно-ли все протекающие в составных частях живого организма процессы и явления трактовать лишь с точки зрения фи-зико-химической и можно ли поэтому всякое вещество считать пищевым лишь постольку, поскольку оно, окисляясь в организме, производит- то или иное количество тепловой энергии. Другими словами, в нраве ли мы понятие „пищевое" вещество обосновывать всецело и исключительно калорической, энергетической точкой зрения, как это делают признающие алкоголь пищевым веществом.
Тончайшее гистологическое строение мышечного волоконца не дает никаких оснований для гипотетического уподобления мышц термическому мотору; для превращения теплоты в механическую работу необходимо наличие разницы температур, между тем как нет никаких данных, указывающих, чтобы мышечный элемент в своих различных частях представлял такую разницу температуры, обусловливающую количество выполняемой мышцей механической работы. Мышечное движение представляет собой проявление усовершенствованного, общого свойства живой протоплазмы сократительное™, причем проявление это находится в интимнейшей связи с нервным аппаратом. II мышечная работа является не только лишь результатом процессов превращения одного вида энергии в другой, но и активного, своеобразного участия жизнедеятельности функционирующих мышечных волоконец. Уже в 1864 г. из опыта знаменитого физиолога Heidenhain’a 3) обнаружилось, что в работающей мышце существуют иные отношения, чем это можно было бы предположить, уподобив ее калорической машине.
— 697 —
В последней 'количества отдаваемого наружу при работе тепла и произведенной механической работы в сумме всегда должны равняться количеству энергии, доставляемой от сгорания топлива. Чем больше изи» доставляемой энергии превратится в механическую работу, тем меньше отдается наружу в виде теплоты. И, наоборот. В опыте Heidenhain’a мышца, обремененная известной тяжестью при одном и том же раздражителе производила различную работу. Именно, \ при большем предвавительном отягощении она, затем, под влиянием одного и того же раздражителя, и работу выполняла большую, и тепла наружу выделяла больше. Получалось пародоксалыюе явление, как бы вопреки закону сохранения энергии. II такого рода явление было бы не объяснимо для теплового двигателя, оно возможно только в функционирующей мышце, обладающей лишь живой протоплазме присущим свойством активности—приспособляемости. В данном опыте мышца сама, не смотря на ту же величину раздражителя, помимо его усиления, приспособила, соразмерила сама свое усилие—количество расходуемых окисляющихся веществъ—с требуемой от нея работой. Известно, далее, что но мере утомления мышцы, работа, производимая ею, может оставаться еще той же в то время как количество развиваемой теплоты уменьшается; выполняя одну и ту же работу мышца развиваете больше теплоты при сильных, редких сокращениях, чем при слабых частых; в опытах Mosso мышца, утомленная для искусственного раздражения могла работать под влиянием воли, и наоборот. Чернов установил такой, невидимому, парадоксальный факт: мышца лягушки, утомленная настолько, что без всякого отягощения даст еле заметные сокращения, с умеренным затем отягощением начинает более энергично сокращаться. Известно, что сердечная мышца отвечает сокращением на последовательные раздражения лишь в том случае, если эти раздражения по времени достаточно удалены друг от друга: необходим, следовательно, после каждого сокращения известный период, в который происходите восстановление запасов израсходованного горючого материала. Способность мышечного волоконца быстро восстановлять запас потенциальной энергии, возмещать затраченные на сокращение собственные горючия вещества, эта способность является особым присущимъ/лишь живой материи свойством, играющим решающую роль при выполнении работы. .Здесь в отличие от теплового механического двигателя, первичным исходным пунктом является активность, функциональная жизнедеятельность мышечного волоконца, а затем уже количество доставляемых калорий, получающихся от окисления горючого вещества. ИИоэтому-то ни увеличение горючого материала, ни усиленная доставка кислорода не повлекут за собой повышения окислительных процессов до тех пор, пока вследствие повышенного раздражения не увеличится- функциональная жизнедеятельность мышечного волоконца; а раз этого нет, то горючий материал отлагается про запас и остается впредь до