— 339 —
лавок получают наградные деньга за большее количество проданного ими вина, а за недовыручку до положенной нормы—выговоры и лишение мест... Коммерческое дело!..
Но если бы творцы этой губительной коммерции знали, как народ относится к ней, как издевается над нею, какия песни поются про монополию!.. За последние полвека ни одна правительственная мера не подрезала так жестоко престижа правительства, как именно винная монополия...
Гг. монополисты глухи ко всему и стараются высоко держать свое торговое знамя... Дела об „оскорблении** монопольки уже доходили до суда. Но обыватели не унимаются и продолжают „оскорблять“ своего кровного врага.
Кстати: скорбя об „интересах казны**, обыватели недоумевают, зачем завели эти дорого стоящия винные лавки, с дорогим персоналом и проч. Достаточно было бы иметь простые склады водки и разрешить всем свободную торговлю... Здорово бы заторговали!.. и без всяких расходов для казны. На этот путь ясно указывает сильное развитие корчемной торговли, явно поощряемой и полицией, и водочным ведомствомъ“...
IV.
Переходя ко второму инциденту „Уничтожения Съездом начала религии и нравственности", мы читаем в газете „Речь**.
„Гораздо значительнее подлинные слезы священников, подлинный гнев рабочих, которые отвергают „религиозно-нравствен-ноо“ воспитание. Здесь настоящая трагедия.
Рабочим приходится всего больше иметь дела с „монополькой *\ II неужели же у кого-нибудь повернется язык сказать, что они но жаждут хорошей, блоголепной жизни, без пьянства, разврата? Неужели же кто-нибудь осмелится утверждать, что они не истомились по здоровой, нравственной жизни?
Ведь, все знают, что наши деревенские батюшки любят выпить. Об этом говорил еще стоглавый собор. Но все так же знают, что они отлично могут этого не делать. Было бы очень даже полезно, если бы духовное начальство созвало первый Съезд священников, для искоренения пьянства не только среди духовенства, но и семинаристов - академиков. Ведь трезвый псаломщикъ—это белый ворон. А знаменитые архиерейские певчие, которые как саранча налетают на сельские причты во время архиерейских объездов епархия! Простой народ все это отлично знает. Знают и рабочие. Знают они, что священники, воистину желающие бороться с пьянством, как с одним из безчисленных проявлений наших социальных и политических неурядиц, почти фатально кончают полным неблогополучием. Все, так называемые, „популярные** священники, которые борются с пьянством, борются и со всякой другой неправдой, ну, скажу обиняком, с пролитием крови. А ведь ото путь очень скользкий. И понятно, что большинство священников пребывают в пассив-
— 340 —
ности. А если и борются с пьянством, то мертвыми устами» мертвым языком.
О, конечно, в последнем счете „раснронагандированные11 рабочие думают обойтись совсем без Бога. Но надо быть воистину маловером, чтобы думать, что так, в конце концов,, и будет. Теперь же, в девятьсот десятом году, на пьяном Съезде, „безбожники" рабочие, не щадя себя, восстают против лжи и лицемерия. Священники поплачут и забудут. Хлопочущие Рснетиловы с правом отдохнут, увенчанные лаврами. А что будет с г. Чиркиным, мы ведь не знаем. Вряд ли он попадет с „корабля на балъ". Если, как выяснилось на Съезде, до Съезда, еще в ноябре месяце, была произведена генеральная чистка среди рабочих организаций, чтобы предупредить организованное выступление рабочих на Съезде, то почему эта чистка не будет продолжаться после Съезда?
Я верю, что духовенство пережило на Съезде воистину тяжелые минуты. Но нам, мирянам еще более горько, что они не съумели „глоголом жечь сердца людей".
И потом, зачем сейчас же уходить? Проповеднику слова» Божий надо всюду ходить и почти ниоткуда не уходить.
Что было бы, если бы ай. Павел уходил из тех мест, где его встречали неприязненно? Зачем грозить, зачем примиряться с тем, с чем надо бороться, и в то же время вносить раздор туда, где надо сказать слово примирения? И не потому ли „безбожные" рабочие так неохотно их слушают, что слишком хорошо знают готовность священников мириться с тем, против чего они во имя пастырской своей совести обязаны бороться, не боясь мученического венца?
Если рабочие заблуждаются, отвергая всякое религиозно-нрав-ственное воспитание, смешивая его с тем воспитанием, которое дается в наших церковно-приходских школах, то они глубоко правы, когда говорят: дайте нам возможность заработать кусок хлеба и самостоятельно распоряжаться нашими досугами; не заграждайте нам доступа к знанию, к почину в устройстве собственных дел, словом, дайте нам свободу, и мы только тогда начнем освобождаться от пьянства, в принудительное же релнгиозно-нравственное воспитание мы не верим.
Все это такия общия места, что о них даже как-то неловко говорить.
Но такова хитрость отца лжи. Он все запутал, все смешалъ". (6/1 ИО).
„Соврем. Слово" вполне поддерживает этот взгляд.
„Когда со Съезда, затеявшого борьбу с пьянством, ушли ^казенно-монопольные чиновники, это было понятно и логично.
Малороссы в подобном случае негалантно выражаются:
— Баба с воза—коням легче.
Вести борьбу с пьянством в пределах, установленных ведомством казенной водки,—мечта и даже не прекрасная мечта» достойная Манилова.