— 517 —
лавки были закрыты. «Кто наблюдал,—говорит д-р Котельников, — жизнь деревни во время последних мобилизаций, во времена волнений, когда в широким размерах практиковалось периодическое закрытие питейных заведений, тот, вероятно, сталкивался с фактами, когда полученное распоряжение о закрытии заведений сельския власти—сотские, десятники—доводили до сведения населения, обходя свои участки громкими возгласами: «запасайтесь вином, казенки на три
дня будут закрыты»; когда полиция в городах предварительно обходила притоны, а уж по истечении некоторого времени объявляла легальным местам продажи о закрытии».
Не принесет пользу и третья ограничительная мера/ проектируемая в целях борьбы с пьянством, — увеличение емкости посуды до 1/40 или даже до 1/20 ведра. Характерно, что введение посуды малой емкости—г/и00 и 1/200 ведра также в свое время мотивировалось интересами отрезвления. В то время предполагалось приучить народные массы довольствоваться малым. Не помогла эта мера, напротив, люди научились выпивать на лету, деньги на сотку всегда находились, и Министерство делает новый шаг назад, в сторону старых норм, считая их теперь средством против зла. Но и на этот раз его ждет горькое разочарование. Человек, желающий выпить, не остановится пред тем, что ему не продадут меньше определенной меры. Но стеснительное правило приведет к спаиванию. Прежде для распития сотки пьянице никто не нужен был; он сам покупал и в уединении осушал бутылочку. Теперь для распития гиолбу-тылки или бутылки пьющий будет искать компаньонов, и массовое пьянство при действии новой ограничительной меры может только увеличиться.
Наконец целый ряд репрессивных мер предполагается принять против корчемников и должностных лиц, допустивших корчемство, с целью положить предел тайной продаже вина. Опыт прошлого, оказывается, не имеет никакого значения для наших законодателей. Против уличного распития вина издавались строгия обязательные постановления, устав о наказании с 1900 года обогатился новой статьей,
— 518
карающей за подобное злоупотребление спиртными напитками, а безобразное пьянство на улицах безпрепятственно продолжается. Можно ли, спрашивается, далее установить с несомненностью корчемство, раз оно пользуется сочувствием населения, раз общество не считает тайную продажу преступлениемъ? Давно пора было убедиться в том, что палкой нельзя изгнать алкоголизма, что репрессивными мерами нельзя уничтожить необходимости в алкоголе,—необходимости, вытекающей из нашего быта. Раз корчемство отвечает известной потребности населения, это последнее будет покрывать его всеми силами, и наказание никогда не постигнет виновного. Что же касается увеличения наказания для должностных, то эта мера повлечет за собой лишь больший размер обложения корчемников, так как при действии нового закона охрана интересов безпатентной торговли вином будет связана с большим риском для чинов администрации.
Государственная Дума проектировала установить в пользу чинов полиции и должностных лиц сельского управления вознаграждение в размере половины стоимости конфискованного вина и не менее 15 рублей. Комиссия Государственного Совета исключила эту статью на том основании, что всякий должен действовать по долгу присяги. Каково сознание этого долга, очень хорошо рассказал в заседании Государственного Совета бывший могилевский губернатор Зиновьев 2. «Недавно здесь один из членов Государственного Совета мне сказал, что он у себя в имении установил такое правило, что урядник за каждый случай открытия тайной продажи получает три рубля. И так я и платил. Назначается новый урядник. Я его призываю к себе и говорю так и так-то: «Вы будете получать от меня три рубля за каждое открытие тайной продажи» .— «Помилуйте, ваше высокопревосходительство,— говорит,—я по долгу службы обязан смотреть, я денег таких не принимаю». Через несколько дней приезжает к этому члену Государственного Совета исправник, и он ему говорит: «Какой у вас прекрасный урядник назначен, отказывается от денег, говорит, что все делает по долгу службы». Исправник усмехнулся и говорит: «Да нет, ваше высоко