— 516 —
пользу и составить протокол о закрытии в селе казенной лавки». В предписании же говорилось: «алкоголь — яд для каждого человека, пить надо бросить. Молодежь, блогодаря выпивке, теряет свой нравственность, старики—свое здоровье». И вот собран был сход, который не замедлил постановить нужный приговор с изъявлением блогодарности земскому начальнику за поучение. Лавка была закрыта, а через неделю крестьяне просили об открытии ея вновь, так как водка вздорожала. На месте лавки возникли три места тайной продажи. Земский начальник не предпринимал и не предпринимает до сих пор никаких против нея мер и, не стесняясь, говорит: «Казна ничего не теряет, все равно продается казенное вино, а я спокоен, что никаких экспроприаций не будетъ». И если заглянуть поглубже в побудительные мотивы других приговоров, мы увидим, что в одном случае он вызван необходимостью нести стражу около лавки, в другом — ссорой писаря с сидельцем, в третьемъ—нежеланием владельца помещения лавки выставить обществу ведро—другое вина.
Запретительные приговоры, как мы видим, вряд ли сослужат полезную службу делу борьбы с пьянством. Зато разрешительные чреваты всякого рода вредными последствиями. На сходах, на которых будет обсуждаться вопрос о разрешении продажи спиртных напитков, преобладающее значение получит пьющее большинство. В выдаче разрешений заинтересован бывает подчас ряд лиц, и все они постараются оказать должное давление, расположить в свой пользу однорельчан. Водка при этом будет литься рекой, и день выдачи разрешения превратится в день дикого безшабашного народного разгула.
Вторая мера, предположенная в целях борьбы с пьянствомъ— сокращение времени торговли спиртными напитками. Ограничительные правила по отношению к времени торговли водкой применяются и в настоящее время в небольшом масштабе, но пользы от этого в смысле отрезвления мало. Люди, испытывающие потребность в алкоголе, привыкают делать запасы и обезпечивают себя на тот случай, если бы
— 517 —
лавки были закрыты. «Кто наблюдал,—говорит д-р Котельников, — жизнь деревни во время последних мобилизаций, во времена волнений, когда в широким размерах практиковалось периодическое закрытие питейных заведений, тот, вероятно, сталкивался с фактами, когда полученное распоряжение о закрытии заведений сельския власти—сотские, десятники—доводили до сведения населения, обходя свои участки громкими возгласами: «запасайтесь вином, казенки на три
дня будут закрыты»; когда полиция в городах предварительно обходила притоны, а уж по истечении некоторого времени объявляла легальным местам продажи о закрытии».
Не принесет пользу и третья ограничительная мера/ проектируемая в целях борьбы с пьянством, — увеличение емкости посуды до 1/40 или даже до 1/20 ведра. Характерно, что введение посуды малой емкости—г/и00 и 1/200 ведра также в свое время мотивировалось интересами отрезвления. В то время предполагалось приучить народные массы довольствоваться малым. Не помогла эта мера, напротив, люди научились выпивать на лету, деньги на сотку всегда находились, и Министерство делает новый шаг назад, в сторону старых норм, считая их теперь средством против зла. Но и на этот раз его ждет горькое разочарование. Человек, желающий выпить, не остановится пред тем, что ему не продадут меньше определенной меры. Но стеснительное правило приведет к спаиванию. Прежде для распития сотки пьянице никто не нужен был; он сам покупал и в уединении осушал бутылочку. Теперь для распития гиолбу-тылки или бутылки пьющий будет искать компаньонов, и массовое пьянство при действии новой ограничительной меры может только увеличиться.
Наконец целый ряд репрессивных мер предполагается принять против корчемников и должностных лиц, допустивших корчемство, с целью положить предел тайной продаже вина. Опыт прошлого, оказывается, не имеет никакого значения для наших законодателей. Против уличного распития вина издавались строгия обязательные постановления, устав о наказании с 1900 года обогатился новой статьей,