— 499
Но с другой стороны, нельзя сказать, что пьянство в Швеции совершенно прекратилось и что враг окончательно побежден. Прежде всего общества предоставили концессию по продаже спиртных напитков лавкам и ресторанам, где выпивается довольно много. Так, в Стокгольме выпито в таких местах в 1895 году 559.371 литр водки, рому, коньяку, *виски, пуншу и т. п. напитков, т.-е. по 2,1 литр. на душу, а в 1911 году здесь выпито уже 889.143 литра, т.-е. по 2,8 литр. Далее, нельзя не указать на то, что всякий желающий напиться имеет возможность сделать это в Швеции, несмотря на действующия ограничительные правила. Если в одной лавке продают мало, человек может пойти по нескольким лавкам и, выпивши всюду положенное количество, довести себя до желательной степени опьянения. И действительно, многие наблюдатели и исследователи указывают на то, что пьянство в Швеции далеко не исчезло. Число оштрафованных полицейским судом за пьянство в Стокгольме «оставляло в 1888 году 5656 чел., в 1898 году—7317, в 1908 году—9395. В самом Гетеборге подвергнуты каре в 1892 году—3204 чел., в 1902 году—3858, в 1908—4390. «Монопольные трактиры,—пишет д-р Легрен,—имеют столько же дурного и столь же мало хорошого, как трактиры, находящиеся в других странах. Гетеборгъ—родина этой системы, которая должна была погубить чудовище-алкоголизм, подобно другим скандинавским городам, имеёт свой коллекцию пьяных. Зайдите в любой ресторан Гетеборга, и вы можете получить там алкоголя, сколько вам угодно». А вот личные наблюдения проф. Фридмана, относящияся к недавнему прошлому. «Настоящие рестораны общества,—говорит этот автор,—далеко не так хороши в натуре, как в описаниях директора-распорядителя Стокгольмского общества Рубенсона и на снимках, приложенных к книге его. Осматривая без руководителей рестораны общества, я в одном из них встретил достаточно нетвердого на ногах посетителя, который выходил из помещения. Надо думать, что ему отказали в отпуске пищи, потому что он направился за покупками в колбасную и булочную. Обстановка
— 500 —
ресторана, приходится сознаться, была грязновата: у в подвале, посредине комнаты, стоит длинный стол, по бокам, у стен, маленькие столики; вместо скатерти на столах старая и‘нечистая клеенка; посуда, мебель,—все это довольно старо, примитивно и довольно-таки грязно. Публика простая. Ипые заходят на минуту, быстро выпивают порядочной величины рюмку водки, запивают пивом и заедают небольшим б-утер* бродом. Те, кто обедают, почти все пьют. Сидят в шляпах. Приходят не всегда вполне трезвыми. Ограничения в отпуске водки не мешают из одного ресторана перейти в другой, зайти в лавку с розничной продажей, в кафе или пивную». Поэтому в Швеции поднимается речь о полном запрещении производства и торговли спиртными напитками.
Тем не менее, нужно признать, что гетеборгская система в Швеции дала некоторые, несомненно, блоготворные результаты в отношении борьбы с пьянством. Исчезло прежнее непробудное пьянство, формы распития сциртных напитков стали мягче. Но было бы неправильно думать, что одно только изменение порядка торговли спиртом обусловило указанный результат. Мы неизменно стоим на той точке зрения, что одна перемена в формах продажи, раз одновременно не приняты серьезные меры против причин пьянства,—против народной нищеты и горя,—не в состоянии привести к отрезвлению. И в Швеции это положение отлично понято. Там не забыли о социальных условиях, обусловливающих пьянство, и на ряду с введением гетеборгской системы, с постоянным ея совершенствованием, думают об улучшении рабочих жилищ и о поднятии общого кз^льтурного уровня населения. В связи с этими последними мерами рациональная система продажи может внести и свой небольшую лепту в дело отрезвления.
Иного представления о гетеборгской системе, как о мере борьбы с пьянством, и быть не может. Лякер, говоря о гетеборгской системе, старается объяснить, почему ока имела успех е Швеции, и обращается к тем самым социальным условиям, влиянием которых обусловливается массовое пьянство. Лякер рассказывает, сколько город Гетеборг тратит