— 476 —
Все это берется и тут же около казенной распечатывается, преоригинальнейшим образом, а именно: берет мужик бутылку в левую руку, а кулаком правой руки бьет по дну, и пробка с винной пеной вылетает, а живительная влага, бултыхаясь, вливается в горло. Через час улица наполняется пьяными; некоторые тут же валяются и засыпают сном богатырским. На противоположной стороне улицы, на <зва ленных к стене бревнах, сидят 10—15 человек «босой команды», некоторые из них в жалких тряпках, подобие одежды, трясутся от холода, голода и постоянного похмелья. Жалкие люди—достойные общественного призрения. Бедные—они во все горло кричат: подайте Христа ради выпить или дайте денег на «шкаликъ». Эти жалкие люди—постоянные посетители этой улицы. У них своя жизнь. Они промышляют добычу—водку— и тут же, иногда с дракой, делят между собой. Грустно за подобное явление и как-то не верится, что кабак уничтожен. Грустно и за то, что на это зло никто до сих пор не обратил внимания, это—фактъ».
Уличное пьянство стало всеобщим явлением на Руси. Обязательные постановления, воспрещающия распивать вино на улицах, нигде не исполняются. Десятские и сотские, приставленные для того, чтобы смотреть за соблюдением, означенных правил, сами подсаживаются к пьяной компании и готовы в любой момент нарушить обязательные постановления.
В место дикого безшабашного разгула превратились трактирные заведения, всякого рода буфеты и рестораны, которым предоставлено право распивочной торговли. И это хорошо знают творцы реформы. Не раз в официальном органе «Вестнике финансовъ» появлялись корреспонденции о тлетворном влиянии на население трактиров. «Что же касается винных погребов и трактиров,—пишет корреспондент «Вестника финансовъ»,—то пьянство в таковых уменьшилось очень мало; эти заведения сохранили доселе свой прежний характер,—тип кабака, в коем дают вино или под залог или в долг вообще, или в счет урожая хлеба нового года. Привычка грязно содержат заведения, давать посетителям вина до опьянения, допускать в заведениях гул, шум, а нередко
— 477 —
и безобразия, со скандалом и драками затем на улицахъ— вот характеристика таких трактирных заведений, мало чем отличающихся от прежняго притона—кабака; и всюду распространена почта «босяков-мальчишекъ», своевременно дающих знать кому следует о приближении к известному пункту акцизного чиновника».
Таким образом, питейная реформа не устранила кабака из обихода русской действительности. Пьянство на улицах, пьянство в семье, дикий разгул в трактирных заведениях,— все это с лихвой заменяет дореформенные распивочные, которые считались главным источником пьянства. И комитеты о нуждах сельско хозяйственной промышленности в разных местах отметили нежелательные последствия реформы. «В настоящее время крестьянину остается одно из двух: или пить дома в кругу своей семьи, при чем в попойке принимают участие, соблазняясь примЬром, а также настойчивыми предложениями хозяина, не только женщины, но нередко и подростки—или же на улице, что действительно стало в последнее время обычной картиной деревенской жизни. Крестьяне целыми толпами сходятся у казенных лавок, соблазняют и втягивают в свой кружок мимо проходящих, а дети, снабжая старших стаканчиками, получают за то вознаграждение вином, которое сливают в бутылки и сами приучаются пить или продают его другим лицамъ».
Но самое ужасное зло, созданное винной монополией, это корчемство или шинкарство, т.-е. безпатентная продажа водки, которой сочувствует население и готово всячески ее покрывать. В тайных вертепах, совершенно ускользающих от надзора, идет день и ночь безпробудное пьянство. Здесь не только возродились все прежние кабацкие порядки с систематическим спаиванием населения, с отпуском водки под залог вещей, здесь пустил глубокие корни разврат, деморализующий душу населения, показывающий, как мало приходится считаться с законом. И это всем известно, известно и финансовому ведомству, стоящему во главе надзора за выполнением правил по продаже питей. «Что касается людей материально заинтересованных, — читаем мы в «Вестнике