— 357
к спиртным напиткам. Нефтяные промыслы справедливо названы «кладбищами для живыхъ». Средний объем воздуха в жилищах нефтепромышленных рабочих, согласно данным исследованиям особой комиссии, оказался равным 1,14 куб. саж. на человека. Как показывают таблицы комиссии Бенкендорфа, при таких ужасающих жилищных условиях с нарушением минимальных норм живет 86,3% рабочих, в том числе большая половина при объеме меньше одной сажени. И соответственно этому пьянство чрезвычайно сильно развито среди бакинских рабочих, преимущественно среди обитателей угловых квартир, тратящих значитлеьную долю своего заработка на водку. Никакия меры воздействия не в состоянии удержать рабочого в дали от духана (питейное заведение). Рабочему некуда итти, духан, его единственная отрада и утешение в жизни. На почве нужды в насущном складываются особые обычаи, наводящие на весьма грустные размышления. «На канатной фабрике Фарбера рабочий Михаил, считающийся сознательным, собрал около себя темных рабочих и уговорил их требовать от рабочого Фролова, чтобы он не позже как в течение трех месяцев пошел с ними в духан. А если не пойдет, уволить его с фабрики» (т.-ф. рабочие будут требовать увольнения).
Таким образом, психологические мотивы, толкающие рабочого на путь пьянства, слагаются из всего того комплекта условий, среды которых живут и работают трудящиеся. На фабрике тяжело, нет отрады, еще хуже дома. «В полутемных вышках, вечно в грязи и сырости, — описывает один автор условия труда в нефтяном производстве,— пропитанной нефтью, при однообразном монотонном и весьма напряженном труде, — работа так сильно утомляет рабочого, что необходимо нечто сильное, чтобы, придя с работы на квартиру, стряхнуть с себя все это и почувствовать в себе маленькую бодрость, живость духа, что и выполняет водка. Мрачная обстановка работы нисколько не меняется при переходе в лачугу, находящуюся среди этого ада — стука желонов, свиста пара, копоти и грязи; в небольшой лачуге, описанной мной, он найдет жену,
— 358 —
детей, бледных, измученных, загрязненных (при всем желании от грязи не убережешься). Писк, крик, сутолока, духота в комнате толкает его переменить обстановку. Он выходит на улицу — пред ним грязное болото, зловоние, вокруг такия же лачуги, низкия, сырые, за ними вышки, стук тиртания в ушах стоит. Он стоит и озирается. Куда пойти? Некуда. Да, некуда, нет ни сада, ни площади, ни театра, ничего нет. Некуда итти, кроме духана. Там весело, народу много, просторно. Там отвлечься можно и от домашней обстановки и от промысловой».
Сами рабочие отлично понимают зависимость между пьянством и окружающей их жилищной обстановкой, неспособной дать им отдых от тяжких дневных трудов. В анкете, произведенной И. X. Озеровым относительно причин, заставляющих трудящихся прибегать к алкоголизму, сами рабочие указывали на свои квартиры как на главный импульс к опьянению. Некоторые ответы рабочих настолько характерны, так точно воспроизводят психологию рабочого, что мы их здесь должны привести: «Представьте себе,—пишет один рабочий,—такую квартиру, где в сравнительно небольшом помещении живут 15—20 человек; тут духота, сырость, со стен течет, клопов, как в муравейнике, так поневоле убежишь куда-нибудь». Другой рабочий пишет: «Рабочий целый день на работе, приходит домой, его окружают всюду нищета, сырые стены, и эти стены поедают все его состояние своей дор.оговизной,—только и живи в квартиру да в харчи. Бьется, бьется, да и выпьет с горя. Если бы бедному человеку было тепло и уютно дома, зачем бы ему итти в трактир и скитаться по пивнымъ? Поработавшему человеку нужен покой и отдыхъ». «Выпить хочется,— пишет один рабочий,—во-первых, от усталости, во-вторых, чтобы не так ощутительно было от укусов клопов, так как в наших жилых помещениях их очень много».
Еще более картинно описывает свои переживания другой корреспондент проф. Озерова. «Жилища безусловно заставляют другой раз бежать. Для примера приведу из жизни моей. Приехал в Москву на работу. За недостатком ком