— 319 —
■отличающихся таким порывистым, нервозным характером потребления спиртных напитковъ».
Но ведь только это и нужно было доказать, развитие пьям-отва под влиянием неурожаев. Что нам из того, что потребление немного сократилось? Экономическая нужда, вызванная недородом, создает особые психологические мотивы, заставляющие человека искать опьянения, а истощенный горем и голодом человек легче поддается вину и от малых количеств впадает в то бессознательное состояние, которого юн жаждет. И когда мы говорим об алкоголизме как о социальном недуге, который отличается разрушительным характером и берет себе массу жертв, мы с полным правом можем указать на недород как на причину этой жестокой болезни. В атмосфере бедности вырастает пьянство, то порывистое потребление, которое подготовляет для человека мучительные страдания, ввергает его в пропасть всевозможных болезней, толкает его на путь порока и преступления, обусловливает его преждевременную гибель.
Влияние оживления и застоев промышленности. Процесс расслоения крестьянской массы, падение патриархальных устоев деревни, вторжение капитала в хозяйственную жизнь, деление населения на отдельные группы с противоположными интересами вызывают усиленное потребление спиртных напитков. Не без трений, не без тяжких забот совершается переворот в хозяйственной жизни. Увеличивается, с одной стороны, число сельских богатеев, число сельских буржуа, сумевших во время и с большим успехом для себя использовать народную нужду; с другой стороны, выросло также число безземельных сельских пролетариев, окончательно расставшихся со своим имуществом и вынужденных постоянно с тревогой думать о завтрашнем дне. И если немногочисленные сельские буржуа (которые, к слову сказать, не могут в значительной мере поднять общую цифру потребления) пьют оттого, что у них сразу оказывается большая сумма денежных средств, которым они не могут найти надлежащого применения; если они пьют вследствие неудовлетворенности, связанной с неделанием, с освобождением от
— 320 —
всяких забот, прежде наполнявших их жизнь, то в основе пролетарского пьянства лежит нужда, экономическая необезпеченность и все вытекающия из нея последствия. «Даже не выходя за пределы деревни,—говорит В. К. Дмитриев,—мы находим тесную связь между потреблением алкоголя и распадением патриархальных устоев деревенской жизни; всякий момент, усиливающий процесс дифференциации деревни, увеличивает численность крайних групп (т:-ф. сельских буржуа и пролетариата), а так как крайния группы потребляют больше средних, то усиление дифференциации имеет тенденцию повышать общую, цифру потребления.
В годы неурожаев, земледельческих кризисов усили-вается отход из деревень в города на заработки. Оживление промышленности в свой очередь привлекает много рабочих сил в городские центры. И эти оба фактора,—как это ни странно,—одинаково отражаются на повышении потребления спиртных напитков. И сельско-хозяйственный кризис, когда иссякают народные средства, и подъем промышленности, когда растут национальные богатства, имеют одни и те же последствия в отношении жажды алкоголя. Прилив населения в города, наблюдаемый в . оба периода, нередко тесно связанных между собой, увеличивает число лиц, вынужденных бороться с экономической нуждой, преодолевать различного рода невзгоды и препятствия, неизбежно встречающияся на их путц. В городах потребление вина значительно выше, чем в деревне. Как мы уже говорили (в главе «Траты на спиртные напитки») водка «является в городах обычным предметом потребления не только для счастливцев, отвоевавших, себе в борьбе за существование,—еще более ожесточенной в городе, чем в деревне, — привилегированное положение, но даже для тех подонков городского населения, источники существования которых для исследователя-экономиста являются часто неразрешимой загадкой». Безработная масса готова подавлять все свои потребности и все свои скудные доходы пускает на пропой.
Мы видим отсюда, что в основе пьянства, развивающогося на почве развития промышленности и усиления отхода, лежит