— 188 —
поразительные. Так, Вейдеман показал, что в тех округах, где развиты кустарные промыслы, преступность сильно развита среди трудящихся. В Саксен - Мейнингенском герцогстве кустарные рабочие заняты 14—16 часов, проводят ночи в смрадной атмосфере дурных жилищ и получают чрезвычайно низкое вознаграждение за свой труд. И все эти условия сказываются в значительном распространении среди них преступлений.
Другой автор описывает условия труда лиц, работающих в серных шахтах. Один из таких рабочих, попав в самую худшую тюрьму, с восторгом говорил: «Здесь есть кровать, вот — суп, здесь воздухъ! Этого не сравнишь с шахтой. О, если бы у моей семьи было все это!» Тюрьма казалась рабочему освобождением от тех страданий, которые сулили ему его труд и повседневная тяжелая жизнь.
На поверхностных суждениях основано установление связи между малыми размерами потребления алкоголя женщинами и слабым развитием среди них преступлений. Так, могоме-; танския женщины совершенно не употребляют спиртных напитков, и оне дают чрезвычайно мало преступлений. Но можно ли эти два факта поставить в причинную зависимость один от другого? Отнюдь нет. Проф. Анучин дал верное объяснение малой преступности женщин, отнюдь не вытекающей из слабой алкоголизации женщин. «Основатель могометанства,—говорит он,—вложил в Коран все, чтобы совершенно удалить женщин от общественной жизни и сделать из нея простую вещь, приковав эту вещь к госпо-дину-мужу. Укутанная в чадру, замкнутая в гареме, пропитанная с детства самой рабской покорностью к мужчине, привыкнув считать себя за вещь, которую можно покупать и продавать, могометанка лишена возможности проявить свой деятельность в каком бы то ни было отношении, как в хорошем, так и в дурномъ». Точно так же более слабое участие женщин в преступлении сравнительно с мужчинами объясняется всем укладом жизни первых, их большей отдаленностью от общественной работы со всеми ея осложнениями и треволнениями. И тут играют первенствующую роль
— 189 —
социальные факторы, а отнюдь не одно лишь потребление алкоголя в том или ином количестве.
Что особенно бросается в глаза при изучении влияния алкоголизма на преступность, это отсутствие достаточно научной статистики для подтверждения этого влияния. Можно смело сказать, что нет двух авторов, у которых получились бы одинаковые цифры алкоголиков, причастных к преступлениям. Так, Марамба, секретарь-казначей центральной тюрьмы в Пуасси, указывает, что из 5.322 лиц, учинивших уголовные преступления, 3.536, т.-е. 66,4% были привычными алкоголиками. По данным уголовной статистики в Голландии в состоянии опьянения совершено было 75—88% преступлений. Ривьер констатирует на основании официальных данных среди осужденных в департаменте Нижней Сены во Франции 72% алкоголиков. В Германии же на основании тех же официальных данных среди осужденных мужчин было всего 41% алкоголиков, а среди женщин даже 18%.
По отношению к одной и той же стране мы находим различные данные у различных авторов. Так, по исследованию проф. Мазуана за период времени с 1874 по 1895 годъ* из общого числа 2.588 осужденных, поступивших в Лувенскую тюрьму, было 44,7% алкоголиков; среди приговоренных к пожизненным каторжным работам было 54,6% алкоголиков, к смертной казни—60%. Между тем на основании официальных бельгийских данных, относящихся к 1905 году, из 57.655 осужденных алкоголиков было 9,6%-
Такия же цифровые разногласия между авторами приходится отметить и по отношению к России. Так, в городе Казани, по исследованию д-ра Т. Кроля, из 3.226 уголовных дел в 1.377 делах или в 42,68% преступление совершено было лицами, находившимися в состоянии опьянения. В городе Могилеве, по данным д-ра Масленникова, из 7.376 уголовных дел, пьянство было замешано всего в 962 или в 13%. Наконец в Петербурге, по исследованиям д-ра Григорьева, из 10 тысяч уголовных дел, разбиравшихся в периоде 1897—1898 г., в 3.975 подсудимые при совершении преступления были пьяны или известны как пьяницы. Таким обра