— 157 —
в Швеции и Норвегии, и единственно, чем Дания отличается от соседних стран, это общей приверженностью населения к спиртным напиткам.
Но такого рода объяснение встречает весьма серьезное возражение. Никто и не думает отрицать, что усиленное потребление спиртных напитков оказывает некоторое влияние на смертность. Но приписывать алкоголизму исключительную или даже главенствующую роль в больших цифрах смертности нет никаких оснований, так как та или иная смертность обусловливается целым рядом социальных факторов, лежащих часто в основе самого злоупотребления вином. Жилищная нужда, плохое питание, непосильный труд * чувство постоянного гнета, под которым живет население,—все это моменты, способствующие усиленной смертности.
Но вот разительный пример, ясно доказывающий, что падение смертности далеко не всегда идет параллельно с уменьшением потребления спиртных напитков. В Финляндии пьют гораздо меньше, чем в Швеции и Норвегии, и все же смертность в Финляндии выше, чем в названных странах и даже выше, неясели в сравнительно «пьяной» Дании. Так, в 1890 году смертность в Финляндии составляла
21,2 на тысячу, тогда как в Швеции она выражалась цифрой 16,9 на тысячу, в Норвегии—17,0 на тысячу, а в Дании 18,6 на тысячу. Возьмите такую страну, как Бельгию. Там из года в год растет потребление спиртных напитков, а смертность в то же время прогрессивно падает. С 1851 по 1889 год потребление водки увеличилось в Бельгии на 48,5%, а пива — на 24,6%. Между тем за тот же период времени смертность понизилась с 24,4 на 1000 до 20,3. Отсюда следует, что действие других оздоровляющих факторов успело до известной степени парализовать разрушительное влияние, которое оказывает алкоголь, и на общих цифрах смертности влияние последняго ясно не могло сказаться.
Но не признавая огульной зависимости смертности от той или иной степени потребления алкоголя, считая, что во многих случаях, где эта зависимость установлена при помощи цифровых данных, речь идет о простом совпадении,— мы
— 158 —
все же не можем отрицать, что алкоголь сокращает жизнь и что его гибельное отношение сказывается во многих случаях достаточно резко и определенно.
Поучительными в этом отношении являются для нас прежде всего те случаи, где алкоголем обусловливаются внезапные смерти. Опой, как причина смерти, занимает весьма видное место в ряду разрушительных факторов, вызывающих преждевременную смерть вообще. По вычислениям цроф. Сикорского в течение 18 лет с 1870 по 1887 год умерло от опоя водкой 84.217 человек, в том числе 76.786 мужчин и 7.431 женщин. Между тем за тот же период заедены зверями 1.246 человек, убито молнией 9.909, замерзло 22.150, сгорело 16.280, убиты другими 51.200. И по поводу этих красноречивых данных проф. Сикорский справедливо замечает: «Алкоголь есть великий убийца. Цифры, объективные свидетели истины, показывают, что от алкоголя гибнет более человеческих жизней, чем от руки настоящих убийц, чем от яда, чем от зимней стужи, чем от грома небесного». Число смертей от опоя по отдельным годам колеблется между 3240 и 5048 (1880 год).
Поразительные результаты получаются, если сравнить между собой цифры внезапной смерти от опоя в России и Франции.
В 1895 году во Франции, насчитывалось всего 447 внезапных смертей от опоя. Если приведем расчет к единице, то окажется, что во Франции на один миллион населения приходится 11,5 алкогольных смертей, а в России на 1 миллионъ—55,2 смертей, т.-е. в пять раз больше. Все другия страны Европы в отношении алкогольных смертей не менее отличаются от России, чем Франция. Так, например, в Пруссии приходится 12 смертей от опоя на один миллион населения. Безпримерная по сравнению с другими странами алкогольная смертность объясняется характером потребления у нас спиртных напитков, о чем мы не раз уже говорили. Приходится опять вспоминать крылатые слова: «не
много вина выпивается в России, но оно безумно пьется. По официальным данным, среднее за год число пьяных, доставленных в С.-Петербурге в полицию для отрезвления,