281
«Я бы не просил тебя, я бы сам, может быть, нашел дорогу в Варшаву; но меня могут как-нибудь узнать п захватить проклятые ляхи, ибо я не горазд на выдумки. А вы, жиды, на то уже и созданы; вы хоть чорта проведете; вы знаете все штуки. Вот для чего я пришел к тебе! Да п в Варшаве я бы сам собой ничего не получил. Сейчас запрягай воз и вези меня!»
«А как же, вы думаете, мне спрягать пана?»
«Да уж вы, жиды, знаете, как: в порожнюю бочку, или там во что-нибудь другое».
«Как можно в бочку! Всяк подумает, что горилка!»
«Ну, чтб жъ! То и хорошо».
«Как хорошо? Ах, Боже мой! как можно этакое говорить! Разве пан не знает, что Бог на то создал горилку, чтобы ее всякий пробовалъ? Там все такие ласуны, что Боже упаси! А особливо военный народ: будет бежать верст пять за бочкой, продолбит как раз дырочку, тотчас увидит, что не течет, и скажет: «жид не повезет порожней бочки;-верно, тут есть что-нибудь».
«Ну, так положи меня в воз с рыбою».
«Ох, вей миръ! не можно; ей Богу, не можно! Там везде по дороге люди голодные, как собаки; раскрадут, как ни береги, и пана нащупаютъ».
«Так вези меня хоть на чорте, только вези!»
282
«Стойте, стойтеи Теперь возят по дорогам много кирпичу. Там строят какия-то крепости. Пан пусть ляжет на дне воза, а верх я закладу кирпичом. Пан здоровый и крепкий с виду и потому ему ничего, что будет тяжеленько; а я сделаю в возу снизу дырочку, чтобы кормить пана».
«Делай, как хочешь, только вези!»
И через час воз с кирпичом выехал из Умани, запряженный в две клячи. На одной из них сидел высокий Янкель, и длинные, курчавые пейсики его развевались из-под яломка, по мере того, как он подпрыгивал на лошади.
ѴПИ.
В то время, когда происходило описываемое событие, на пограничных местах не было еще никаких таможенных чиновников и объездчиков, этой страшной грозы предприимчивых людей, и потому всякий мог везти, чтб ему вздумалось. Если же кто и производил обыск и ревп-зовку, то делал это бблыпею частью для своего собственного удовольствия, особливо, если на возу находились заманчивые для глаз предметы и если его собственная рука имела порядочный вес и тяжесть. Но кирпич не находил охотников и въехал безпрепятственно в главные городския ворота.