273
и наконец пробрались на чистое поле, где совершенно уже не было видно неприятеля. Запорожцы приударили коней и понеслись. Еще полчаса времени—и они бы, верно, встретили своих закованных земляков, они бы имели еще достаточное время броситься на проселочную дорогу и, блогодаря быстроте татарских коней, может быть, Сечь увидела бы вновь своих главных защитников.
Но, как нарочно, польския войска вздумали сделать нападение на монастырь. Дальновидный инженер искусно зажег лес, к нему примыкавший, уверяя, что все будут ивиеть славное жаркое из козачьей дичи. Но глубокая тишина изумила их. Изумление еще более увеличилось, когда они увидели, вместо замеченных ими издали запорожцев, одни чучела. По всем признакам они видели, что запорожцев было небольшое число. Это увеличило их досаду, и на-чальствовавший войсками, человек запальчивый, в ту же минуту отдал приказ устремиться на-преследование.
Если бы Бульба не выбрался так громоздко, то он мог бы быть до сих пор гораздо далее и тем, может быть, ускользнуть от преследования. Но он пожалел оставит несколько пушек, а чрез несколько минут радел он подымавшуюся пыль от многочисленного, с двух сторон шедшого войска. «Вишь, чорт по-
274
бери! ляхи пронюхали», сказал он, выпустив изо рта люльку, которую уже начал было курить с величайшим спокойствием.
Видя невозможность дальнейшого отступления от такого множества, он, с обыкновенным своим хладнокровием, дал повеление сдвинуть обоз в кучу и окружить его несколькими рядами запорожцев. Этот маневр считался совершенством козацкой тактики и возбуждал всегда удивление даже в самых глубоких теоретиках тогдашняго военного искусства. Его цель состояла в том, чтобы скрыть тыл. Тут козаки никогда не были побеждаемы: окружая обоз не-нролоыной стеной, они со всех сторон были обращены лицом к неприятелю. Пушки доставили им большую выгоду, не допуская их к близкой схватке и не утомляя через это их рядов, тем более, что неприятель, желая скорее настигнуть, отправился налегке. Войска польския, всегда отличавшияся нетерпеливостью, уже готовы были бросить, если бы одна оплошность со стороны запорожцев по облегчила их.
В это время Остап, выстрелявший на своей стороне все пушечные заряды, увлекаемый пылкостью и негодуя на бездейственное положение, отделился немного подалее от обоза, вступил в мелкую перестрелку, а потом и в рукопашную битву. Его свирепое мужество рассеяло часть рядов неприятельских, но скоро он был схва-