245
облачалось. Шинки былп заперты; ни одного челочка не было пьяного. Необыкновенная деятельность сменила вдруг необыкновенную безпечность.'Кошевой вырос на целый аршин. Это уже не был тот робкий исполнитель ветреных желаний вольного народа, это был неограниченный повелитель; это был почти деспот, умевший только повелевать. Все своевольные и гуллпвые рыцари стройно стояли в рядах, почтительно опустив головы, не смея поднять глаз, когда он раздавал повеления тихо, с расстановкой, как глубоко знающий свое дело и уже не в первый раз приводивший его в исполнение. В деревянной небольшой церкви служил священник молебен, окропил всех святой водой; все целовали крест.
Когда все запорожское войско вышло из Сечи, головы всех обратились назад. «Прощай наша матьи» сказали почти все в одно слово. «Пусть же тебя хранит Бог от всякого несчастия!»
Проходя предвестие, Тарас Бульба увидел с изумлением, что жидок его уже раскинул свой лавочку и продавал какие-то кремешкп и всякую дрянь. «Дурень, чтб ты здесь сидишь?» сказал он ему: «разве хочешь, чтобы тебя застрелили, как воробья?»
«Молчите», отвечал жид: «я пойду за вами и войском и буду продавать провиант по такой
246
дешевой цене, по какой еще никогда никто не продавал. Ей Богу, такъ! Вот увидите».
Бульба пожал плечами и отъехал к своему отряду.
IV,
Скоро весь польский юго-занад сделался добычею страха; везде только и слышно было про запорожцев. Скудельные южные города и села были совершенно стираемы с лица земли. Арендаторы-жиды были вешаны кучами, вместе с католическим духовенством. Запорожцы, как бы пируя, протекали путь свой, оставляя за собой пустые пространства. Нигде не смел остановить их отряд польскпх войск: он был рассеваем при первой схватке. Ничто не могло противиться азиатской атаке их. Прелат, находившийся тогда въРадзивиловском монастыре, прислал от-себя двух монахов с представлением, что между запорожцами И; правительством существует согласие, и что они явно нарушают свой обязанность к королю, а вместе с тем и народные права. «Скажи епископу от лица всех запорожцевъ», сказал кошевой: «чтобы он ничего не боялся: это козаки еще только люлыш раскуриваютъ».. И скоро величественное аббатство обхватило^ сокрушительным пламенем,, и колоссальные готическия окна его сурово глядели