223
дели клоками легкия и прозрачные облака, и самый свежий, обольстительный, как морския волны, ветерок едва колыхался по верхушкам травы и чуть дотрогпвался к щекам. Вся музыка, наполнявшая день, утихала и сменялась другой. Пестрые овражки выпалзывали из нор своих, становились на задния лапки и оглашали степь свистом. Трещание кузнечиков становились слышнее. Иногда слышался из какого-нибудь уединенного озера крик лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе. Путешественники, остановившись среди полей, избирали ночлег, раскладывали огонь и ставили на него котел, в котором варили себе кулиш; пар отделялся и косвенно дымился на воздухе. Поужинав, козаки ложились спать, пустивши потраве спутанных коней своих. Они раскидывались на свитках. На них прямо глядели ночные звезды. Они слышали своим ухом весь безчисленный мир насекомых, наполнявших траву; весь их треск, свист, краканье—все это звучно раздавалось среди ночи, очищалось в свежем ночном воздре и доходило до слуха гармоническим. Если же кто-ни-будь из них подымался и вставал на время, то ему представлялась стеиь усеянной блестящими искрами светящпхся червей. Иногда ночное небо в разных местах освещалось дальним заревом от выжигаемого по лугам и рекам сухого тростника, и темная вереница лебедей, летевших
224
на север, вдруг освещалась серебряно-розо-выы светом, и тогда казалось, что красные платки летали по темному небу.
Путешественники ехали без всяких приключений. Нигде не попадались им деревья; все та же безконечная, вольная, прекрасная степь. Но временам только в стороне синелпверхушкп отдаленного леса, тянувшогося по берегам Днепра. Один только раз Тарас указал сыновьям на маленькую, черневшую в дальней траве, точку, сказавши: «Смотрите, детки, вон скачет татаринъ!»
Маленькая головка с усами уставила издали прямо на них узенькие глаза свои, понюхала воздух, как гончая собака, и, как серна, пропала, увидевши, что козаков было тринадцать человек.
«А ну, дети, попробуйте догнать татарина! И не пробуйте; вовеки не поймаете: у него конь быстрее моего Чорта».
Однакож, Бульба взял предосторожность, опасаясь где-нибудь скрывшейся засады. Они прискакали к небольшой речке, называвшейся Татаркой, впадающей в Днеир, кинулись в воду с конями своими и долго плыли по ней, чтобы скрыть след свой, и тогда уже, выбравшись на берег, они продолжали далее путь.
Чрез три дня после этого они были уже недалеко от места, служившого предметом их по-