217
ная рука; самое платье, облипавшее вокруг ея свежих, девственных и вместе мощных членов, дышало в мечтах его какпм-то невыразимым сладострастием. Он тщательно-скрывал от своих товарищей эти движения страстной юношеской души, потому что в тогдашний век было стыдно и безчестно думать козаку о женщине и любви, не отведав битвы. Вообще в последние годы он реже являлся предводителем какой-нибудь ватаги, но чаще бродил один где-нпбудь в уединенном закоулке Киева, потопленном в вишневых садах, среди низеньких домиков, заманчиво глядевших на улицу. Иногда он забирался и в улицу аристократов, в нынешнем старом Киеве, где жили малороссийские и польские дворяне п домы были выстроены с некоторой прихотливостью.
Один раз, когда он зазевался, наехала почти на него колымага какого-то польского-пана, и сидевший на козлах возница, с превратными усами, хлыснул его довольно исправно бичом. Молодой бурсак вскипел: с безумной смелостью схватил он мощной рукой своею за заднее колесо и остановпл колымагу. Но кучер, опасаясь разделки, ударил по лошадям, оне рванули—и Андрий, к счастью, успевший отхватить руку, шлепнулся на землю, пряма лицом в грязь. Самый звонкий п гармонический
218
смех раздался над ним. Он поднял глаза и увидез стоявшую у окна брюнетку, прекрасную, как не знаю что, черноглазую и белую, как снег, озаренный утренним румянцем солнца. Она смеялась от всей души, и смех придавал какую-то сверкающую силу ея ослепительной красоте. Он оторопел: он глядел на нее, совсем потерявшись, рассеянно обтирая с лпца своего грязь, которой еще более замазывался. Кто бы была эта красавица? Он хотел было узнать от дворни, которая кучею, в богатом убранстве, стояла за воротами, окружившп игравшого молодого бандуриста; но дворня подняла смех, увпдевщи его запачканную рожу, и не удостоила его ответом. Наконец он узнал, что это была дочь приехавшого на время ковенского воеводы. В следующую же ночь, с свойственной одним бурса-кам дерзостью, он пролез через частокол в сад, взлез на дерево, раскинувшееся ветвями, упиравшими в самую крышу дома; с дерева перелез на крышу и чрез трубу камина пробрался прямо в спальню красавицы, которая в это время сидела перед свечой и вынимала из ушей своих дорогия серьги. Прекрасная полячка так испугалась, увидевши вдруг перед собой незнакомого человека, что не могла пропзнесть ни одного слова; но когда ридела, что бурсак стоял, потупив глаза и