неведомую силу—и смутились все от пророческих слов): «перед смертным часом своим вы вспомните меняи Думаете, купили спокойствие я'мир; думаете, пановать станете? Будете пано-вать другим панованьем: сдерут с твоей головы, гетман, кожу, набьют ее гречаной половой, и долго будут видеть ее по всем ярмаркамъ! Не удержите и вы, паны, голов своихъ! иропадете в сырых погребах, замурованные в каменные стены, если вас, как баранов, не сварят всех живыми в котлахъ!»
«А вы,хлопцы!» продолжал он, ©воротившись к своим: «кто из вас хочет умирать своею смертью,—не по запечьям и бабьим лежанкам, не пьяными под забором у шинка, подобно всякой падали, а честной козацкой смертью, всем на одной постели, как жених с невестою? Или, может быть, хотите воротиться домой, да оборо-титься в недоверков, да возить на своих спинах польских ксендзовъ?»
«За тобой, пане полковнику! за тобою!» вскрикнули все, которые были в Тарасовом полку, и к ним перебежало не мало других.
«А коли за мной, так за мной же!» сказал Тарас, надвинул глубже на голову себе шапку, грозно взглянул на всех оставшихся, оправился на коне своем и крикнул своим: «Не попрекнет же никто нас обидной речью!—А ну, гайда, хлопцы, в гости к католикамъ!» II вслед за
189
тем ударил он иио коню, и потянулся за ним табор из ста телег, и с ними много было ко-зацких конников и пехоты, и, оборотясь, грозил взором всем оставшимся, — п гневен был взор его. Никто не посмел остановить их. В виду всего воинства уходил полк, и долго еще оборачивался Тарас и все грозил.
Смутны стояли гетман и полковники, задумались все и молчали долго, как будто теснимые каким-то тяжелым предвестием. Не даром проведал Тарас: так все и сбылось, как он провещал. Немного времени спустя, после вероломного поступка под Каневым, вздернута была голова гетмана на кол вместе со многими пз первейших сановников.
А что же Тарасъ? А Тарас гулял по всей Польше с своим полком, выжег восемнадцать местечек, близ сорока костелов и уже доходил до Кракова. Много избил он всякой шляхты, разграбил богатейшие и лучшие замки; распечатали и поразливалп но земле козаки вековые меды и вина, сохранно сберегавшиеся в папских погребах, изрубили и пережгли дорогия сукна, одежды п утвари, находимые в кладовых. «Ничего не жалейте!» повторял только Тарас. Не уважили козаки чернобровых панянок, белогрудых, светлодикнх девиц; у самых алтарей не могли спастись оне: зажигал их Тарас вместе с алтарями. Не одне белоснежные руки