141
дом трп другия, четырекратно потрясти глухо-ответную землю,—много нанесли оне горя! Не по одному козаку взрыдает старая мать, ударяя себя костистыми руками в дряхлые перси; не одна останется вдова в Глухове, Неыирове, Чернигове и других городах. Будет сердечная выбегать всякий день на базар, хватаясь за всех проходящих, распознавая каждого из них в очи, нет ли между них одного, милейшого всех; но много пройдет через город всякого войска и вечно не будет между ними одного, милейшого всех.
Так, как будто и не бывало половины Неза-майковского куреня! Как градом выбиваете вдруг всю ниву, где, что полновесный червонец, красовался всякий колос, так их выбило и положило.
Как же вскинулись козаки! Как схватились все! Как закипел куренной атаман Кукубен-ко, увидевшп, что лучшей половины куреня его нетъ! Вбился он с остальными своими незамай-ковцами в самую середину. В гневе иссек в капусту первого попавшогося, многих конников сбил с коней, доставши копьем п конника, и коня, пробрался к пушкарям и уже отбил одну пушку; а уж там, видит, хлопочет уланский куренной атаман, и Степан Гѵска уже отбил главную пушку. Оставил он тех козаков и поворотил с своими в другую неприятельскую
142
гущу: так где прошли незамайковцы—так там и улица! где поворотили—так уж там и переулокъ! Так и видно, как редели ряды и снопами валились ляхи! А у самых возов Вовтузенко, а спереди Черевыченко, а у дальних возов Дегтя-ренко, а за ним куренной атаман Вертыхвист. Двух уже шляхтичей поднял на копье Дегтя-ренко, да напал наконец на неподатливого третьяго. Увертлив и крепок был лях, пышной сбруей украшен и пятьдесят одних слуг привел с собой. Погнул он крепко Дегтя-рениса, сбил его на землю и уже, замахнувшись на него саблей, кричал: «Нет из вас, собак козаков, ни одного, кто бы посмел протпву-стать мне!»
«А вот есть же!» сказал и выступил вперед Мосий Шило. Сильный был он козак, не раз атаманствовал на море и много натерпелся всяких бед. Схватили их турки у самого Тра-пезонта и всех забрали невольниками на галеры, взяли их по рукам и ногам в железные цепи, не давали по целым неделям пшена и поили противной морской водой. Все вынесли и вытерпели бедные невольники, лишь бы не переменят православной веры. Не вытерпел атаман Мосий Шило, истоптал ногами святой закон, скверной чалмой обвил грешную голову; вошел в доверенность к паше, стал ключником на корабле и старшим над всеми неволь-