121
вили путь прямо к Перекопу. Один только ко-зак, Максим Голодуха, вырвался дорогой из татарских рук, заколол мирзу, отвязал у него мешок с цехпнамп и на татарском коне, в татарской одежде, полтора дня и две ночи уходил от погони, загнал на-смерть коня, пересел дорогой на другого, загнал и того, и уже на третьем приехал в запорожский табор, разведав на дороге, что запорожцы были под Дубном. Только и успел объявить он, что случилось такое зло; но отчего оно случилось, курнули ли оставшиеся запорожцы, по козацкому обычаю, и пьяными отдались в плен, и как узнали татары место, где был зарыт войсковой скарб, — этого ничего не сказал он. Сильно истомился козак, распух весь, лицо пожгло и опалило ему ветром; упал он тут же и заснул крепким сном.
В подобных случаях водилось у запорожцев гнаться в ту, ж минуту за похитителями, стараясь настигнуть их на дороге, потому что пленные как раз могли очутиться на базарах Малой Азии, в Смпрне, на Критском острове, и Бог знает в каких местах не показались бы чубатые запорожския головы. Вот отчего собрались запорожцы. Все до единого стояли они в шапках, потому что пришли не с тем, чтобы слушать по начальству атаманский приказ, но совещаться, как. ровные между собой. «Давай
совет прежде старшие!» закричали в толпе. «Давай совет кошевой!» говорили другие.
И кошевой, сняв шайку, уж не так, как начальник, а как товарищ, блогодарил всех за честь и сказал: «Много между нами есть старших и советом умнейших, но коли меня почтили, то мой совет: не терять, товарищи, времени и гнаться за татарином; ибо вы сами знаете, чтб за человек татарин: он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдешь. Так мой советъ—идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки; за веру, сколько было по силам, отметали: корысти же с голодного города немного. Итак мой советъ—идти».
«Идти!» раздалось громко в запорожских куренях. Но Тарасу Бульбе не пришлись по душе такия слова, и навесил он еще ниже на очи свои хмурые, исчерна-белые брови, подобные кустам, выросшим по высокому темени горы, которых верхушки вплоть занес иглистый северный иней.
«Нет, не прав совет твой, кошевой!» сказал он. «Ты не так говоришь: ты позабыл, видно, что в плену остаются наши, захваченные ляхами? Ты хочешь, видно, чтоб мы не уважали первого святого закона товарищества, оставили бы собратьев своих на то, чтобы с них с