117
всех нас, но разум у него, как у старого человека».
Остап, сняв шапку, всех поблогодарил ко-заков-товарищей за честь, не стал отговариваться ни молодостью, ни молодым разумом, зная, что время военное и не до того теперь, а тут же повел их прямо на кучу и уж показал им всем, что не даром выбрали его в атаманы. Почувствовали ляхи, что уже становилось дело слишком жарко, отступили и перебежали поле, чтоб собраться на другом конце его. А нпзепький полковник махнул на стоявшия отдельно у самых ворот четыре свежия сотни, и грянули оттуда картечью в козацкия кучи: но мало кого достали: нули хватили но быкам козацким, дико глядевшим на битву. Взревели испуганные быки, поворотили на козац-исие таборы,. передо малп возы п многих неретоп-тадп. Но Тарас, в это время вырвавшись из засады со своим полком, с криком бросился на переймы. Поворотило назад все бешеное стадо, испуганное криком, и метнулось на лягаете полки,опрокинуло конницу, всех смяло и рассыпало.
«О, спасибо вам, волы!» кричали запорожцы: «служили все походную службу, а теперь и военную сослужили!» И ударили с новыми силами на неприятеля. Много тогда перебили врогов. Многие показали себя: Метелпця, Шило, оба 1;чса-
118
ренки, Вовтузенко, и немало было всяких других. Увидели ляхи, что плохо наконец приходит, выкинули хоругвь и закричали отворять городския ворота. Со скрипом отворились обитые железом ворота и приняли толпившихся, как овец в овчарню, изнуренных и покрытых пылью всадников. Многие из запорожцев погнались было за ними, но Остап своих уман-цев остановил, сказавши: «Подальше, подальше, паны братья, от стенъ! Не годится близко подходить к нимъ». И правду сказал, потому •что со стен грянуло и посыпали всем, чем ни попало, и многим досталось. В это время подъехал кошевой и похвалил Остапа, сказавши: «Вот и новый атаман, а ведет войско так, как бы и старый!» Оглянулся старый Бульба поглядеть, какой там новый атаман, и увидел, что впереди всех уманцев сидел на коне Остап, и шапка набекрень, и атаманская палица в руке. «Вишь ты какой!» сказал он, глядя на него; и обрадовался старый, и стал блогодарить всех уманцев за честь, оказанную сыну.
Козаки вновь отступили, готовясь идти к таборам, а на городском валу вновь показались ляхи, уже с изорванными епанчами. Запеклася кровь на многих дорогих кафтанах, и пылью покрылись красивые медные шапки.
«Что, перевязали?» кричали пм снизу запорожцы.