82
буждавшого такое ненавистное презрение в коза-ках, поступавших с ними безчеловечней, чем с жидами. Монах тоже несколько отступил назад, увидев запорожского козака; но слово, невнятно произнесенное татаркой, его успокоило. Он посветил им, запер за ними дверь, ввел их по лестнице вверх, и они очутились под высокими темными сводами монастырской церкви. У одного из алтарей, уставленного высокими подсвечниками и свечами, стоял на коленях священник и тихо молился. Около него с обеих сторон стояли, также на коленях, два молодые клирошанина в лиловых мантиях с белыми кружевными шемизеткамп и с кадилами в руках. Он молился о ниспослании чуда: о спасении города, о подкреплении падающого духа, о ниспослании терпения, об удалении искусителя, нашептывающого ропот и малодушный, робкий плач на земные несчастия. Несколько женщин, похожих на привидения, стояло на коленях, опершись и совершенно положив изнеможенные головы на спинки стоявших перед ними стульев и темных деревянных лавок; несколько мужчин, прислонись у колонн, на которых возле-гали боковые своды, печально стояли тоже на коленях. Окно с цветными стеклами, бывшее над алтарем, озарилось розовым румянцем утра, и упали от него на пол голубые, желтые и других цветов кружки света, осветившие внезапно тем-
83
нуга церковь. Весь алтарь в своем далеком углублении показался вдруг в сиянии; кадильный дым остановился в воздухе радужно освещенным облаком. Лндрий не без изумления глядел из своего темного угла на чудо, произведенное светом. В это время величественный стон органа наполнил вдруг всю церковь; он становился гуще и гуще, разрастался, перешел в тяжелые раскаты грома и потом вдруг, обратившись в небесную музыку, понесся высоко под сводами своими поющими звуками, напоминавшими тонкие девичьи голоса, и потом опять обратился он в густой рев и гром, и затих. И долго еще громовые рокота носились, дрожа, под сводами, и дивился Андрий с полуоткрытым ртом величественной музыке.
В это время почувствовал он, что кто-то дернул его за полу кафтана. «Пора!» сказала татарка. Они перешли через церковь, не замеченные никем, и вышли потом на площадь, бывшую перед нею. Заря уже давно румянилась на небе: все возвещало восхождение солнца. Площадь, имевшая квадратную фигуру, была совершенно пуста: по средине ея оставались еще деревянные столики, показывавшие, что здесь был, еще, мо-жет-быть, только неделю назад, рынок съестных припасов. Улица, которых тогда не мостили, была просто засохшая груда грязи. Площадь обступали кругом небольшие каменные и глиняные