43
«Постой же ты, чортов кулакъ!» сказал Вульба про себя: «ты у меня будешь знать!» и положил тут же отметать кошевому.
Сговорившись с тем ии другим, задал он всем попойку, и хмельные козаки, в числе нескольких человек, повалили прямо на площадь, где стояли привязанные к столбу литавры, в которые обыкновенно били сбор на раду. Не на-шедши палок, хранившихся всегда у довбиша, они схватили по полену в руки и начали колотить в них. На бой прежде всего прибежал довбиш, высокий человек с одним только глазом, однакож, несмотря на то, страшно заспанным.
«Кто смеет бить в литавры?» закричал он.
«Молчи! возьми свои палки, да и колоти, когда тебе велятъ!» отвечали подгулявшие старшины.
Довбиш вынул тотчас из кармана палки, которые он взял с собой, очень хорошо зная окончание подобных происшествий. Литавры грянули,—и скоро на площадь, как шмели, стали собираться черные кучи запорожцев. Все собрались в кружок, и после третьяго боя показались, наконец, старшины: кошевой с палицей в руке, знаком своего достоинства, судья с войсковой печатью, писарь с чернильницею и есаул с жезлом. Кошевой и старшины сняли шапки и раскланялись на все стороны козакам, которые гордо стояли, подпершись руками в бока.
14
«Чтб зпачпт это собранье? Чего хотите, панове?» сказал кошевой. Брань и крики не дали ему говорить.
«Клади палицу! Клади, чортов сын, сей же час палицу! Не хотим тебя больше!» кричали из толпы козаки. Некоторые из трезвых куреней хотели, как казалось, противиться; но кѵре-ни, и пьяные, и трезвые, пошли на кулаки. Крик и шум сделались общими.
Кошевой хотел было говорить, но, зная, что разъярившаяся, своевольная толпа может за это прибить его на смерть, чтб всегда почти бывает в подобных случаях, поклонился очень низко, положил палицу и скрылся в толие.
«Прикажите, панове, п нам положить знаки достоинства?» сказали судья, писарь п есаул, ии готовились тут же положить чернильницу, войсковую печать и жезл.
«Нет, вы оставайтесь!» закричали из толпы: «нам нужно было только прогнать кошевого, потому что онъ—баба, а нам нужно человека в кошевые».
«Кого же выберете теперь в кошевые?» сказали старшины.
«ИСукубенка выбрать!» кричала часть.
«Не хотим Кукубепка!» кричала другая: «рано ему: еще молоко на губах не обсохло».
«Шило пусть будет атаманомъ!» кричали одни: «Шила досадить в кошевые!»