— 778 —
Не объяснит-ли г. Вакано, зачем он через художника М. телеграммой из Бузулукатребовал.немедленной высылки ему журнала „Хулиганъ", посвященного Челышову, и зачем ему понадобилось его сто экземпляровъ?
Не объяснит-ли г. Вакано, каким путем в Москве появился журнал „Челышовщина" с рисунками, принадлежащими тому же самарскому художнику М.?
Скажем, кстати, что редактором „Голоса Самары" состоит г. Богушевский, бывший чиновник крестьянского банка.
Тот самый Богушевский, который был вынужден снять свой кондидатуру в Государственную Думу из-за противодействия Челышова.
Это произошло после предвыборного собрания, на котором Челышовым было заявлено:
— Чиновников и так в Петербурге много. Нужно выбирать из простых людей, которые знали бы нужды народа.
Не требовало-ли от г. Богушевского простое чувство деликатности отнестись осторожно к пресловутому протоколу?
Или он против собственной воли должен был уступить в этом случае близким родственным связям издателя газеты Киселева с всесильным Вакано?
Таковы вопросы, которые мы публично ставим г.г. Вакано и Богушевскому.
Что они ответят на них, мы не знаем.
Несомненно одно: их молчание будет полным подтверждением той истины, интересы которой мы единственно преследуем в данном случае и которая несомнено уже ясна каждому непредубежденному читателю.
И.
„Волжское Слово“ А'» 54, Самара, ИО марта 1910 г.
Судебный отдел. Камера гор. судьи г. Самары. (8 марта —заключительное заседание по делуо„продажевъбанях Челышова спиртных напитков." — Челышов оправдан.— Судебные впечатления).
Два года уже отделяют нас от времени, когда возникло это дело с нелепым названием: „Дело о продаже, в Самаре, в банях Челышова... спиртных напитковъ". Челышов и спиртные напитки!
— 779 —
За два года любое дело могло бы утратить интерес, но это дело интереса не утратило. Оно—глубоко-поучительно в смысле характеристики „общественныхъ* отношений в провинции. По ближайшем ознакомлении, оно вызывает негодование и отвращение по адресу инициаторов грязного дела.
Помните первые моменты его возникновения? В феврале 1908 г. открылись заседания 3-ей Государственной Думы. На кафедре и в кулуарах Думы выделилась крупная фигура самарского депутата Челышова. С обычным фанатизмом полилась, уже на всю Россию, его пропоредь трезвости. Борьба с алкоголизмом казалась и увлекательной, и новой. Через какой-нибудь один месяц „пьяный вопрос в России" стал вопросом моднымъ—даже больше. О нем начали говорить и в „сферахъ", им занялся Государственный Совет.
И вдругъ—в Самаре случилось что-то такое... В Самаре, в банях Челышова, вдруг составлен протокол о продаже спиртных напитков. Это—у апостола трезвости! То, что американцы называютъ—„бумъ!"... Какая же подумайте, блогодарная тема! Посыпались, в столичной печати, шаржи, каррикатуры, бойкие куплеты, фельетоны. Работали даже талантливые перья...
„Талантливые перья"—поторопились.
Столичная печать, а за ней и вся русская, или большинство ея, не знало, что, кроме ставшого нарицательным по популярности имени „Челышовъ", в Самаре есть и еще имя,—что же, теперь его можно назвать и целиком,—есть Альфред фон-Вакано. Есть Альфред фон-Ва-кано—противник Челышова по городской и общественной деятельности. Альфред фон-Вакано председатель тогдашней самарской городской канализационной комиссии и ея „пропагандистъ", и Челышовъ—не депутат, а гласный самарской городской думы,—критиковавший деятельность „канализационной комиссии", указывавший на ея преувеличенную смету. Если прибавить, что Челышов был и есть враг пьянства или опьянения, а фон-Вакано—крупный пивоваренный заводчик, „пивной король" Поволжья, местный Гамбринус, и если представить, как задевается в провинции, любой критикой, „королевское" самолюбие („чего моя нога хочетъ", „нашему нраву не препятствуй" и т. д.),— то и самое непонятное станет понятным.
Оно и понятно было третьяго дня в камере гор. судьи 2 участка г. Самары. В камере состоялось заключительное
