— 308 —
и разных арендных. Эти нужды, это выколачивание, выжимание налогов и заставляет их реализировать урожай и отдавать по дешевой цене на рынок. Я бы мог привести вам данные, но я не буду этого делать, потому что это займет много времени. Если подсчитать, то на этом колебании в нынешнем году мы потеряли около 200.000.000 р. А кто потерялъ? Потеряли люди не богатые, бедные крестьяне, которые живут на одной воде и хлебе, которые составляют кожу да кости, и никакого вида человека не имеют. Из этого, гг., ясно, что так продолжаться не может; и так же ясно, что мы являемся хозяевами мирового рынка; ясно, что мы можем диктовать цену мировому рынку. Я обращу ваше внимание—у меня есть материал, есть цифры, которые я приведу потом в комиссии, что урожаи всех зерновых хлебов не поспевают за потреблением его населением. Площадь посева, куль' тура урожая, а также общая масса всего урожая, не идут за приростом населения и увеличением его потребления. Мы ясно, можем это видеть, подсчитав с карандашем в руках. Вы прямо можете сказать, что, принимая во внимание потребление населением мира хлеба и прирост населения, принимая во внимание посевную площадь земли и увеличение культуры земли, в таком-то году наступит мировой голод. У нас никто этим не интересуется и этим не занимается. И почему это? Может быть, потому, что представители крестьянского населения далеко стоят от Петербурга, далеко стоят от канцелярий; они народ темный, забытый, безвольный, и их просьбы, их вопли не достигают туда. куда следует. Где интересуются этим и заботятся об этомъ? Заботятся и интересуются в Западной Европе и в Англии. Там вопрос о снабжении хлебом населения есть вопрос государственной важности. В Англии, в английских сочинениях, ясно говорят, что если дело так пойдет, если не увеличится посевная площадь,
— 309 —
не увеличится культура земли, то в 1930 г. будет, действительно, большой недостаток хлеба на мировом рынке, большой мировой постоянный голод. Все это от недостатка увеличения площади земли и от недостатка культуры. Но, гг., не забывайте, что у нас еще можно надеяться. На русской земле еще живет
80.000.000 крестьянства, которое все же живет на земле и которое не хочет и не желает итти в город, которое считает за позор бросить землю, живет патриархальной жизнью и которое снабжает Европу хлебом. Но в Европе вся посевная площадь использована. Гг., заниматься хлебом, пахать землю это вещь очень тяжелая, вещь, плохо оплачиваемая за свой труд. Это может делать только народ, верующий в Бога и живущий в природе. Я заявляю, что надо помнить, что хлеба родится меньше, чем человек в последнее время потребляет. Без хлеба жить человечество не может. Мы поставляем 50°|о хлеба на мировые рынки. Это нужно знать, об этом надо говорить, надо кричать, чтобы знать свои силы на мировом рынке, знать, что мы можем дать, знать свои силы. Почему—я скажу потом. Но как же, гг., не обратить на это внимание? В нашем хозяйстве, в нашем земледелии работают лица культурные; есть крупные помещики, есть крупные промышленники, которые ведут хозяйство правильно, согласно всем агрономическим требованиям и улучшениям. Но как они ведут хозяйство? Они подчиняются той же рутине, являются прямо жертвами на мировом рынке. Они продают свой хлеб по тем ценам, которые существуют на рынке. Почему Министерство Торговли не ставите в известность всю промышленную и земледельческую страну о том, какую роль играет Россия на рынке? Видели ли вы вывешенными какие-нибудь плакаты'в земских управах, на биржахъ? Надо вывешивать плакаты относительно урожаев за ИО лет, в которых было бы сказано: мировой урожай пше-
