— 144 —
за ВО целковых. Что же вы думаете? Неужели вы допускаете мысль, что крестьянин настолько прост и глуп, что не понимает, что делаетъ? Нет, гг., напрасно так думаете. Хоть он и сер, да ум у него никто не съел. Я полагаю, вот что думает крестьянин в подобных случаях. Он думает, может быть, что, как здесь сказал один из ораторов, кажется г. Родичев, он продает свой землю, пользуясь законом 9 ноября, потому именно, что не уверен, что она будет его. Но я думаю, у продающого другая мысль, и вот какая, не все, конечно, так думают, есть порядочные люди—но есть, которые продают землю за 1:5— 1 с настоящей цены, соображая: я взял деньги, а землю, когда надо будет, добудем, нас много, а владеющих ею мало. (Смех слева). Вот какая мысль меня пугает. Я должен вам сказать, что я сам крестьянин Владимирской губ. Семья моя обладает землей на 3 души. Все мы, как ремесленники, живем на стороне, а землю обрабатывают тетки. В нашей местности земля— песок. Надо много работать над нею, требуется вообще большое удобрение земли; а своего хлеба хватает до Рождества. Но посмотрите на результатъ! У нас нет ни копейки недоимок. Дома все почти под железом. Почему так, вы спросите? Землю у нас не продают и не продадут никогда, потому что у нас верст на 25 вовсе нет питейных заведений. (Смех). Продажа земли за безценок и удержание ея в руках зависит от того, существует или нет кабак. Теперь нельзя так легко относиться к тому что, как говорил представитель Правительства, будут безработные и что с ними нужно мириться. Нет, гг., в нашей сране, в стране земледельческой, с безработными придется считаться, потому что наше бывшее Правительство не обращало внимания на образование народа, на то, как нужно ему умело трудиться и учило только бумажному делу. Куда выбросите вы
- 145 —
леодфй, знающих только, как держаться за соху? Как и чем такие будут кормиться? Они спросят, хлеба и зрелищ. Хватит ли у вас средств прокормить ихъ? Поэтому я полагаю,—я вернусь опять к моей мысли, - что, пока крестьяне не будут иметь духовных, нравственных и телесных сил, им нельзя предоставлять право самовольно продавать землю. Закон предусматривает опеку над людьми слабыми, расточительными. Если мы допускаем такое насилие над людьми интеллигентными и считаем это выполнимым, то мы должны заботиться и о благе народа, о его будущем, о том, чтобы народ хранил землю, У нас, во Владимирской губ., бывают такие, напр. случаи: человек начинает на стороне работать, делается подрядчиком, случилось несчастие, ему кто-нибуд не отдал денег за работу, и он разорился, где же ему кормиться? Итти на улицу? По улице нельзя час пройти, за полу хватают, и без них тесно. Что дальше делать? Надо Обь этом подумать, не торопиться решать этот первой важности вопрос. Потому что мы, по воле нашего Богом хранимого Государя Императора, имеем право этот вопрос теперь, свободно обсуждать, не боясь, что с нами за наши слова, как прежде, что-нибудь случится. Но, гг., что же теперь делать? Закон этот не решает земельного вопроса и земли народу ведь не прибавляет. Там, где ея мало, мало и останется. Мы не можем решить вопроса рассуждениями, от рассуждений лучше не будет. Там, где земли нет, и нельзя ее прикупить по добровольному соглашению, крестьянам нужно придти на помоще; а покупать по тем ценам, по которым покупал наш Банк, я не считаю полезным и выгодным для крестьян. Цена за последнее время настолько вздута, что прямо поражает. До 1900 г. земля обходилась при покупке по 70 p., а теперь перевалило за 100 р. Я полагаю, что нам нужно серьезно отнесгить к указанию, сделанному членом
