— 142 —
есть, по моему, порядочный недостаток, а главное еще и потому, что он только одной части народной жизни касается, он только одну сторону затрагивает. По моему, нельзя ничего строить таким путем: сначала давайте крышу возведем, а потом будем стены ставить, или давайте платье шить—сначала рукава, а потом талию пристегнем. И всякий, кто что-нибудь делает, должен составить себе целый план: начать с основания, а потом уже приделывать прилежащее к нему. Вот я полагал бы, что, при рассмотрении устройства крестьянской жизни, нужно было бы составить подробный полный план, чтобы он лежал с подробным оглавлением в основе рассматриваемого закона, и уже тогда рассматривался бы по частям. Вот я ягой основы здесь и не вижу. Ведь это право по .Указу 9 ноября, что собственно оно нам даетъ? Оно даст нам возможность продавать свой землю и владеть ею, как личной собственностью, но купить-то землю мы и сейчас имеем неограниченное право. Теперь крестьян ограничивают одним: вы, говорят, надельной земли более 5—6 наделов купить не можете. Одним таким правом, правом продавать крестьянам крестьянскую землю, мы сильно увеличим голодный и опасный пролетариат. Этого закона- права продавать крестьянам землю в настоящее, смутное время, не поднявшие крестьянския силы как духовные, так и телесные, до полной их высоты, давать не должно, я не смею сказать, я ниже крестьян стой, а разрешать бы, по крайней мере по моему мнению, этого им не надо. Такая неполнота права и такое ограничение не спасет. В этом законе, который в настоящее время мы рассматриваем, есть и одна очень хорошая сторона: когда бы Бог дал, и действительно желательно было бы, чтобы наши крестьяне расселились по отдельным участкам и представляли бы одну свой семью—я в этом вижу залог блогополучия народа. Только в одной семье можно воспитать людей, как
— 143 —
мужчин, так и женщин в семейной скромности и стыдливости. На улицу выбрасываются дети, и улица развращает молодежь. Тогда родители, я полагаю, не были бы теми, какими они сейчас, когда их старыми чертями называют. И еще, с другой стороны, всеми силами души я приветствую хуторское хозяйство вот почему. Я уверен, что не сумеет винное ведомство кабаки ставить на каждом хуторе (Рукоплескания). Но, гг., я уже вам говорил, что в этом Указе есть и недостаточные стороны: это то, что крестьяне продают земли. Я вот вам какой случай расскажу: ко мне приходят 2 старика, один из них седой, другой немножко помоложе, и говорят: «Михаил Димитриевич, к вам пришли за советом, помоги, ради Бога.—Да, что?—Да у нас отец.—Ну что,отецъ?—Да он женат на второй, продал всю землю, а сам ушел из деревни». Ау этих 2 стариков 7 сыновей. Гг., что же они будут делать? Нужно, чтобы таких вещей не повторялось, чтобы так 7 душ мужского пола не выбрасывались на улицу и не умирали с голоду и холоду; нужно сделать так, чтобы это не имело в жизни места. Теперь я имею много депеш по этому поводу и массу писем; я не буду вам их цитировать, но скажу, что крестьяне пишут мне, что землю продают. Я по этому вопросу больше на месте говорил, а сельские хозяева говорят, что если продают, то и слава Богу, потому что это мелкота и, как депутат Марков говорил, «растопыри»; они от деревни оторвутся, и в деревне будто бы без них будет лучше и чище. Но, гг., я не могу не обратить вашего внимания на то, по какой цене он продает свой землю и что он в Ьто время, по моему, думает. ¥ меня есть сведения, почти документальные, что «душа», обладающая 20 десятинами продается за 150 p., т. е. по 7 р. 50 к. за десятину. Это у нас, в Самарской губ. Но в других местах земля, стоющая около 100 p., бывает что продается
