— 827 — саж.) с густо населенными квартирами, в центре двора—примитивный клозет. И при всем этом крайне острая нужда в жилых помещениях в промысловом радоне, так как каждый клочек нефтяносной земли—„на вес золота". Не из чего выбирать и нечего выбирать: все равно вынуждены будете взять, что есть свободное. Ко ьсему этому отсутствие питьевой воды. Та же комиссия признала: „колодезная вода Балахано-Сабунчинской и Романинской промысловых площадей безусловно вредная, как питьевая; не могут быть рекомендованы также и для варки пищи, оставляя уже в стороне крайнюю жесткость и непригодность для стирки белья“ (стр. 110). Развивающаяся дезинтерия и тиф вынудили г.г. нефтепромышленников на постройку опреснителя, на проводку Рагульбинской воды, но в каком масштабе все это делается, видно из отчета ревизионной комиссии ХХУ съезду нефтепромышленников. В Бала-ханском районе вместо необходимых 100/т. ведер воды, ежедневно доставляется 35/т., на Биби-Эйбате не хватает ежедневно 30/т. ведер воды „в 4 раза меньше, чем требуется". Вместо установленных гигиеной 5 ведер воды в сутки на человека, сейчас имеется 1‘,/г ведра и это устанавливает последний XXVIII съезд нефтепромышленников. В Балаханах рабочие до сих пор вынуждены нить вредную колодезную воду, употребление которой признала опасным комиссия, избранная съездом нефтепромышленников. В Черном Городе—до сих пор пьют воду с пахучими веществами (бензин, керосин), присутствие которых установила та же комиссия. Насколько отсутствие питьевой воды содействует распространению потребления спиртных напитков (особенно у нас в России при необычайно высоких ценах на чай и сахар) можно судить из слов профессора вольного университета в Брюсселе Жана Демора, он пишет: „Во многих сельских общинах не рекомендуется нить воду; так как не всегда можно найти кофе или чай, так как лимонад в маленьких бутылках часто изготовлен на недоброкачественной воде, то можно сказать одно: „не пейте, или пейте пиво, но никогда не пейте воды". Я полагаю, что в интересах гигиены (опасность заразных болезней, особенно тифа) рабочему, так же как и всякому другому нужно внушить боязнь воды, получаемой и распределяемой безконтрольно ')“. Все приведенные данные, но мнению врачей, весьма и весьма неутешительны, тем более при всех других антисанитарных условиях, как то: качество почвы, подпочвы, воды, невозможности чисто содержать одежду и тело, при отсутствии отдельных помещений для кухни, стирки и сушки белья, при полном почти отсутствии умывальных приспособлений, близости к жилым строениям примитивного типа отхожих мест, проницаемых помойных ям и. выгребных ям; при земляных, в преобладающем ’) Вандервельде: „Социалистические этюды", стр. 56. | — 828 — числе квартир, полах, отсутствии или по крайней мере недостаточности вентиляционных приспособлений, недостаточной световой поверхности. И этот адъ—„хуже кладбища11—не представлен мной Вам во всем ужасающем виде. Дополнит эту картину сама работа в нефтяном производстве: в полутемных вышках, вечно в грязи и сырости, пропитанной нефтью, при однообразном, монотонном и весьма напряженном труде,—так сильно утомляют рабочого, что необходимо нечто сильное, чтобы перейдя с работы на квартиру— отряхнуть с себя все это и почувствовать в себе хоть маленькую бодрость, живость духа, что и выполняет водка. Мрачная обстановка работы нисколько не меняется при переходе в лачугу, находящуюся среди этого ада—стука желонок, свиста пара, копоти и грязи; в небольшой лачуге—описанной мною—он найдет жену, детей, бледных, измученных, загрязненных (при всем желании от грязи не убережешься). Писк, крик, сутолока, духота в комнате толкает его переменить обстановку. Он выходит на „улицу"—пред ним грязное болото, зловоние, вокруг такия же лачуги, низкия, сырые, за ними вышки, стук тартания в ушах стоит. Он стоит и озирается. Куда пойти?..—Некуда. Да, некуда, нет ни сада, ни площади, ни театра, ничего нет. Некуда идти, кроме духана. Там весело, народу много, просторно. Там отвлечься можно и от домашней обстановки и от промысловой. И здесь „алкоголь, как средство забыться". Теперь посмотрим отношение нефтепромышленников к нуждам рабочих, к той обстановке, которая неизбежно ведет в духан. „Мы требуем рабочие поселки", вот неоднократное требование рабочих во время забастовок с 1904 года. И после всеобщей забастовки 1904 года рабочим удается добиться признания обязательства начать строить поселки. Возбуждено было ходатайство; правительство отвело 400 десятин; 1905 и 1906 г.г. прошли в однех подготовительных сметах, планах; рабочие ежегодными массовыми стачками—выдвигая рабочие поселки, как главное требование, вынуждают нефтепромышленников двигаться вперед, хотя и черепашьим шогом. Начинаются земляные работы по прокладке дороги к одной части поселков. В 1907 г. все чаще и чаще бастуя, требуют и настаивают на ускорении работ по постройке поселков. Наконец, в январе 1908 года на XXVI съезде нефтепромышленников рабочие чрез своих представителей требуют ясного и определенного ответа по вопросу о поселках; сами предлагают и проекты. После долгих дебатов, в которых даже представитель правительства согласился с постановкой вопроса рабочими—съезд постановил вопрос этот отложить до будущого года. Земляные работы прекратились. Они учли падение стачечного движения, ослабление рабочого натиска. Л добровольно, без тяжелой и мучительной для рабочого борьбы, они не соглашаются. В 1909 году—реакция |