117 —
1837 году тратили на алкоголь 87,7 миллионов фунтов (около 850 миллионов рублей), а к концу века эти расходы возросли до 162 милл. фунт. (около 1600 милл. рублей), т.-е. увеличились ровно вдвое. Такая маленькая страна, как Бельгия, тратит ежегодно на спиртные напитки около 50 миллионов рублей, и недаром бельгийский министр юстиции Лежен разразился целым потоком скорбных слов по поводу непроизводительных расходов, столь грубо нарушающих кровные интересы нации. «За последния 45 лет,— говорит Лежен,—потребление алкоголя возросло в Бельгии на 500%, и в то же время увеличилось на 200% число преступлений, на 140% число самоубийств, на 134% число обитателей домов для умалишенных. Вот статистическия данные, указывающия нам путь назад, ко временам варварства. Разве можно отделаться от ужаса даже при поверхностном взгляде на бурный поток алкоголизма, который увлекает вместе с собой бельгийский народ. В течение двадцати лет (1873—1893) Бельгия затратила на спиртные напитки 2.300 миллионов франков: Государственный долг Бельгии составляет такую же сумму. Выходит, что народ пропил все каналы, железные дороги, гавани и крепости, которые государство построило на занятые деньги за все время своего существования. И разве не веет ужасом от этого рокового совпадения. Жертвы, понесенные государством для того, чтобы увеличить блогосостояние населения и обезпечить свой независимость, совершенно тождественны с теми, которые страна за двадцать лет отдала на создание разрушительного яда, ведущого к вырождению».
Значение массовых цифр становится более ясным и, мы сказали бы, более ужасающим, когда приступаешь к изучению отдельных бюджетов. Проф. Штрюмпель указывает на печальный факт, что даже трезвые рабочие, получающие ничтожное вознаграждение за истощающий труд, тратят около трети своего заработка на алкоголь. А привычно пьющие затрачивают на алкоголь половину своего заработка, иными словами говоря, они отдают на спиртные напитки кровные
— 118 —
деньги, которые должны были пойти на необходимые жизненные припасы.
Но траты на спиртные напитки не измеряются одним только расходованием денежных средств. Привычно пьющие рабочие опаздывают на работу или вовсе не являются на фабрику, и на этом они теряют часть и подчас довольно внушительную своего заработка. Так, на одном сахарном заводе в Кельне, на котором насчитывалось всего 230 рабочих, каждый раз по понедельникам не являлось 15—16 человек, т.-е. около 7% всех рабочих. На другой фабрике из 400 рабочих по понедельникам недосчитывались 40—50 человек. Одна текстильная фабрика в Кельне с 900 рабочими подсчитала, сколько было за год прогульных послепраздничных дней, и получилась крупная цифра, в достаточной мере иллюстрирующая материальный ущерб, который приносит с собой потребление спиртных напитков. Оказалось, что прогульных понедельников было за год 2237. Но ведь часть рабочих, утолявших в воскресенье свой жажду вином, еще и во вторник не является на работы, и заведующие промышленными заведениями в своих отчетах отмечают тот факт, что лишь в четверг можно рассчитывать на полный комплект рабочих. Переведите все эти потери на деньги, прибавьте еще уменьшение производительности труда (об этом речь впереди), и вы получите по истине колоссальную сумму затрат на алкоголь, сумму, с которой не может сравниться ни одна статья расходного бюджета любого государства.
Россия в отношении трат на спиртные напитки отнюдь не составляет исключения из общого правила. Бедная страна, часто голодающая, с небольшим сравнительно душевым доходом населения, не захотела отстать от других и ежегодно бросает огромные суммы в пожирающий огонь пьянства. Но Россия представляет своеобразные особенности в отношении потребления спиртных напитков, особенности, которые придают несколько иной характер самим расходам на алкоголь. Мы видели, что по количеству потребляемого спирта Россия занимает одно из последних мест. В то